Бррр! Какой кот? Рыжик открыл глаза — в шкафу была кромешная тьма. Он осторожно высунул нос в щёлочку: на этаже больше не горело ни одной лампы. Тусклый свет пробивался из окон.
По коридору, мягко ступая, шёл кот.
— Пора, — промурлыкал кот, сверкнул стёклами очков и исчез за углом. По всей видимости, кот был учёный. Не дикий какой-нибудь. Таких котов, даже если они говорящие, бояться не стоит, тем более рыцарю Трёхногого стола. Они в каждой второй сказке нынче встречаются.
— Пора так пора, — вздохнул Рыжик и, оставив в шкафчике портфель, на цыпочках отправился в сторону учительской. Конечно, она тоже была заботливо заперта.
— Вот те раз! И кабинет на замке, и ключик, и я тут теперь, как в клетке, — незадачливый рыцарь почесал затылок.
— И всё из-за какой-то девчонки! — раздался приятный бархатный голос из-под потолка.
— Не из-за какой-то, а из-за очень красивой, — поправил Рыжик и только потом разглядел собеседника. С портрета на него глядел Александр Сергеевич Пушкин, собственной персоной.
— Ах, мой юный друг! Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. И тем её вернее губим средь обольстительных сетей… Ещё не проходили ведь? — изрёк Пушкин, задумчиво разглядывая свои ногти.
— Нет, — Рыжик помотал головой. — Мы пока проходим про кота. Это ваш, кстати, тут бегает?
— Тут много кто ночами бегает, будьте начеку. Вот уже и попали в переделку. А выручать кто будет? Опять Пушкин?
— Опять Пушкин, — Рыжик потупился. — Александр Сергеевич, вы простите, что я до конца не выучил вот то красивое, про осень… Но без вас совсем никуда!
Пушкин отвернулся куда-то вглубь картины и звонко прокричал:
— Николай Васильевич, дружочек, будьте любезны! Вы, Гоголь, вы! Крикните там Льву Николаевичу, чтобы он ключ из учительской передал! От двадцать второго кабинета!
— Ничего себе у вас межкартинная связь! — ахнул Рыжик.
— Хорошо, когда в школе ценят классиков, — подмигнул Пушкин. — Это нам повезло, что Толстого временно в учительской повесили: в кабинете литературы перестановка, места на всех не хватило. А так мы всегда вместе держимся.
— А выход на кабинет биологии есть? — поинтересовался Рыжик. — Чтобы сразу раз — руку протянул и…
— Кабинет биологии — дело тёмное, никакой поэзии, — покачал Пушкин кудрявой головой. — Будьте очень-очень осторожны, мой юный друг. Держите ключ. А стишок-то выучите.
Рыжик бережно взял ключ из рук классика.
— Не обещаю! Но спасибо огромное! Ух ты! Я с самим Пушкиным поговорил! — И он рванул к двадцать второму кабинету, позабыв про всякую осторожность. Хорошо, что дядя Николай на посту поужинал плотно и спал крепко.
— А кто видел, что ты с ним говорил? — проворчал Пушкин. — Не было ничего. Чистый вымысел. Сказочка.
Глава 4. Заговор лохматого, костлявого и длинноногого
Рыжик тихо-тихо повернул ключ в двери кабинета биологии, легонько толкнул дверь и замер как вкопанный. Меньше всего он ожидал услышать внутри кабинета голоса. Причём голоса совершенно незнакомые и жуткие — ни один из учителей никогда не шептал таким скрипучим птичьим голосом… И не мычал таким низким басом… И не цокал при этом копытцами…
В один миг Рыжик снова изобразил швабру. От страха ноги прилипли к полу.
— А о чём я вам толкую! Никакого уважения! — скрипел один.
— Угы! Угы! — рявкал другой.
— Так! Так! — отбивал барабанную дробь третий.
— Никакого почтения!
— Гы! Гы!
— Так! Так!
— Никакого страха перед древними костями! — Что-то белое взметнулось в полумраке кабинета, и Рыжик с ужасом разглядел, как по учительскому столу колотит кулаком… скелет.
— Почему это древними? — Оказывается, бас мог произнести и что-то посложнее «гы-гы». — Ты же учебное пособие. Ты из пластика. У тебя и этикетка есть.
— Тсссс! — Скелет заломил костлявые руки и прижал палец к зубам. — Глупое ты создание, питекантроп. Тупиковая ветка эволюции! Этикетка на пятке, кто её видит! Ты вообще только что с плаката слез, разве тебе от этого не так обидно?!
— Обидно! — ухнула зловещая лохматая фигура. — Бы! Бы! Вот как обидно! Они мне ухи пририсовали!
— Уши, — поправил скелет. — Я знаю, кто это сделал! Та же противная девчонка, которая сегодня нацепила на меня… о, я весь хрущу от возмущения…