- Держи! Держи! - прокричал Кошмарик. - Это - газ! Когда подъедут ближе, стреляй в форточку, в водителя!
Отдельные слова заглушались ревом мотора, но смысл фразы Володя уловил. Он принял пистолет, зачем-то разглядел его, держась одной рукой за Кошмарика, - это был шестизарядный револьвер, очень похожий на боевое оружие, и вдруг Володе стало на душе очень спокойно, точно именно в этой черной железке и заключалось его спасение. "Теперь пусть попробуют! сказал он сам себе. - Пусть-ка попробуют..."
А автомобиль бандитов все приближался и приближался к мотоциклу. Скоро машина почти поравнялась с "коньком" Кошмарика и стала обходить его слева, но Кошмарик, видя это, почти выехал на полосу встречного движения, и преследователи были вынуждены попробовать осуществить обгон справа. Через несколько минут машина была на одном уровне с мотоциклом, и Володя, повернув голову влево, увидел водителя, сидевшего за рулем, потому что боковое стекло было наполовину опущено. Правил машиной сам Паук, а Дима сидел рядом, на одном с ним сиденье. Володя в эту страшную минуту, когда его нервы буквально ныли от напряжения, ясно видел каждую деталь, и, странно, голова его была совершенно чиста, мысль рождалась отчетливой, выпуклой, будто он не несся сейчас со скоростью сто километров в час по мокрой дороге.
Вдруг Володя увидел, что в руках Димы блеснул предмет, очень похожий на пистолет. С этим предметом Дима пытался за головой Паука приблизиться к раскрытому боковому окну, и Володя понял: "Он хочет стрелять в меня! Стрелять!" Машина находилась буквально в метре от него и двигалась параллельно мотоциклу. Еще мгновение - и Дима, как показалось Володе, на самом деле выстрелил бы. Но тут, желая опередить Диму, вытянув руку, Володя поднял револьвер, почти дотянувшись его стволом до открытого окна машины. Сделал ли это Володя, испугавшись, он бы не сказал определенно. Да, скорей всего он просто испугался того, что Дима выстрелит. Но ещё сильней был испуг Паука. Володя видел, что, заметив пистолет в руке мальчика, старый бандит с ужасом уставился на него, его руки непроизвольно повернули руль автомобиля влево, как бы желая отвести беду, и тут случилось непредвиденное - машина преследователей на огромной скорости съехала в кювет и с грохотом, какой издает обычно пустая железная бочка, стала кувыркаться по засыпанной снегом земле.
Володя с ужасом смотрел, круто повернув голову, на кувыркающуюся машину, понимая, что люди, находящиеся сейчас в этом автомобиле, или страшно покалечены, или даже убиты, но одновременно с острым чувством жалости к этим дурным людям, но все же людям, Володя ощутил и сладкое чувство облегчения - он был спасен!
- Кошмарик! Они разбились! Разбились! - проорал Володя своему вознице, и Кошмарик только кивнул - он все прекрасно видел.
Однако Кошмарик не остановил мотоцикл даже и после того, как проехал на той же скорости ещё километра три. Он затормозил лишь у бензоколонки и к Володе почему-то не повернулся. Долго сидел, дожидаясь своей очереди, о чем-то размышляя, шмыгая носом. Только тогда, когда он залил в бак нужное количество горючего и отъехал от заправки, остановился на обочине шоссе и сказал:
- Ну, калики-моргалики, чуть не втюхались мы с тобой сегодня! Револьвер отдай! Чего ж не выстрелил?
- Я, я, - заикаясь заговорил дрожащий то ли от холода, то ли от пережитого Володя, - я не смог. Он просто испугался...
- Ты, братишка, тоже в штанишки чуть не наложил... Ладно, в церковь с тобой поедем. Свечи самые толстые поставим. Бог нас с тобой сегодня спас...
Володя с удивлением взглянул на Кошмарика, не ожидая от него такого предложения. Но тут его душу словно осветило, и он твердо сказал:
- Да, поедем, сейчас же!
Возвращаться в город той же дорогой Кошмарик не захотел - поехали в объезд. Не знали мальчики, что вслед за ними, когда преследовал их автомобиль Паука, несся ещё и другой автомобиль, тот самый, что дежурил у газетного киоска ещё до того, как к часовне приехали Паук и Дима. Откуда могли знать мальчики, что к перевернувшейся несколько раз машине скоро подошел мужчина, вышедший из легковушки, проделавшей с мотоциклом и преследователями весь их маршрут. Подошел к измятому, лежащему на крыше автомобилю и спешно каким-то металлическим предметом стал разбивать лобовое стекло.
ГЛАВА 16
ЧЕЛОВЕК С УТИНЫМ НОСОМ
Нет, после того как они побывали в церкви, ехать в коммуну к Кошмарику Володя отказался, хотя им и удалось поговорить по душам в одном уютном кафе, куда Кошмарик затащил Володю "от всего своего щедрого сердца". И попало же Володе за то, что он смандражировал, испугался, хотя ребята Кошмарика все проделали классно.
- Да, - признавался Володя, трогая свой распухший нос. - Хорошо сработали, только чуть-чуть перестарались.
- Да брось ты! - махал на него рукой Кошмарик, жуя антрекот. Подумаешь, дрозда дали! А ты хотел, чтобы тебя ладошками погладили? Я ведь кентам своим так и сказал - бейте натурально, чтобы никто мухлежа не заподозрил. Вот они и постарались, а ты, стрекозел, раньше времени ноги сделал. Хиляк!
Володя обижался:
- Да если б ты видел, что они с тем мужиком, со Злым то есть, сделали! Кочергой раскаленной пытали!
- Подумаешь, кочергой, - равнодушно откликался Кошмарик. - И тебя бы маленько попытали б - ничего с тобой бы не случилось, только крепче стал бы. Зато отвязались бы от тебя...
Володя вздыхал:
- А что, думаешь, они ещё могут... привязаться?
Кошмарик с холодной деловитостью отвечал:
- Откуда я знаю. Я не доктор и, что там от них в машине осталось, не видел. Впрочем, кувыркались они ништяк, хорошо кувыркались. Думаю, они к тебе уж не привяжутся больше, не волнуйся.
И Володе становилось жутко. Выходило, что катастрофа случилась по его вине и, значит, он был повинен в смерти двух людей. Какими бы злодеями ни были они, все равно Володе было жаль их, и он никак не мог примириться с мыслью, что явился причиной из гибели. Но другой, злой человек, живший в глубинах Володиного нутра, настойчиво шептал мальчику: "Не тревожься. Если бы не ты их убил, то они убили бы тебя. Вас бы остановили, тебя с картиной отвезли на дачу, там бандиты увидели бы, что ты нес им копию, а не оригинал, и в том самом страшном кресле ты бы заплатил за свой обман".
- Слушай, а ты, калики-моргалики, когда со мной за помощь рассчитываться будешь? - вернул Володю в реальный мир голос Кошмарика.
- Подожди, я рассчитаюсь с тобой, - заверил Володя Кошмарика. - Мне бы теперь только с Белорусом разобраться. Он ведь тоже картину хочет получить.
- Да как же ты с ним разберешься? Может, снова тот же вариант раскрутим? Сам видишь, отлично получилось.
- Нет, не подходит, - решительно отказался Володя и снова дотронулся до своего разбитого носа. - У меня есть другой план, без мордобитий. Морду, впрочем, могут самому Белорусу набить. Если получится, тут же идем с тобой в одно местечко, в мой тайник, забираем Боттичелли и загоняем за пол-лимона баксов - дешевле не отдам. Получишь за помощь десять тысяч долларов. Тебе довольно?
- Хватит, - стараясь казаться равнодушным, сказал Кошмарик, вначале пошевелив губами, мысленно переводя "зеленые" в рубли.
После ужина в кафе Кошмарик довез Володю до метро, и они расстались. Кошмарик помчался в коммуну, а Володя домой, унося с собой картину кисти великого Браша, дважды сослужившую ему сегодня службу.
Домой Володя поспел до прихода отца, как смог отчистил куртку, вымылся под душем и стал дожидаться появления отца, обещавшего прийти сегодня поздно. Так и сидел за письменным столом, разложив перед собой учебники, хотя в школу завтра и не собирался идти. Просто Володя уже втянулся в эту двойную жизнь, и она ему очень нравилась, забавляла и веселила его. Теперь каждому, кто обращался к нему, он мог подсунуть, исходя из обстановки, свою особенную маску. И этих масок в коллекции Володи становилось все больше и больше.