- Кого? - не понял вначале Ленька. - Мишку-то? Нет, не нашли. Рыбы, наверно, утопленника объели...
- Как... рыбы? - замер Володя.
- Да жрут же, говорят, они покойников. И окуни, и ерши... Если б нашли Мишку, стала бы Шура по берегу таскаться да стонать.
Володя смотрел на озеро, на остров, рядом с которым погиб молодой парень. Ему было тяжело. "Ну зачем я сюда приехал? Как хорошо было дома!" И теперь озеро казалось ему не только неприятным, но и попросту страшным.
- А что это за остров? - спросил Володя, потому что молчание становилось гнетущим и тяжелым, - Кошмарик сегодня выглядел задумчивым и скучным. - Там кто-нибудь живет?
Кошмарик длинно сплюнул в воду, точно озеро и ему было неприятно.
- У нас остров этот Ежовым называют, и никто там не живет. Кому там жить? К тому ж рассказывают о нем разное...
Володя насторожился. Конечно, разве мог этот дикий, неприветливый с виду остров внушать приятные мысли, обещать радость? И мальчику захотелось узнать, что же говорят об этом острове, а Кошмарик словно нарочно замолчал, желая, как видно, помучить Володю.
- Ну и что же говорят о нем? - как можно равнодушней спросил Володя.
- А рассказывают, - с важной небрежностью в голосе начал Ленька, - что никто ещё оттуда не возвратился, если вдруг занесла его нелегкая на остров этот.
У Володи внутри что-то съежилось, сжалось, притихло.
- Как... не возвратился? Почему же это?
- А вот так и не возвратился, - подтвердил Кошмарик, очень довольный собой за произведенный эффект. - Жил здесь неподалеку от озера один старый финн. Остался он здесь, в своем доме, когда после войны другие финны к себе в Финляндию сбежали. Так вот, рассказывал он мне перед смертью (Кошмарик выделил особо "перед смертью", словно что-то важное можно сообщать только вблизи кончины), что рыбаки или кто другой, попадавшие на Ежовый остров, домой не приезжали. Лодки их потом среди озера находили... пустые лодки. А люди - как сгинули. Кошмарики!
Володя ощутил, что по телу забегали мурашки. Нет, он не боялся, - чего же здесь бояться? - просто воображение его тут же нарисовало и этих рыбаков, находящихся во власти какой-то неведомой силы, и пустые лодки, и стоны родственников пропавших людей.
- Так какая же причина? - желая казаться спокойным, спросил Володя.
Кошмарик усмехнулся и снова плюнул в воду.
- Если б знал кто-нибудь! Впрочем, разное болтают. Говорят, что после войны на Ежовом острове много всяких ловушек осталось: то ли немцы их наставили, то ли финны, то ли наши. Для обороны, в общем. Идет, например, человек, идет и вдруг в яму падает, на колья прямо - вот и отпрыгал. Но яма - это ерунда. Болтают, что наставлены там противопехотные ловушки похитрее. Представь себе проволоки колючей моток, на какой-то сильной пружине накрученной, в траве припрятанной. Идешь себе спокойно, мечтаешь, вдруг раз! - за рычажок задел, и мигом пружина срабатывает, проволока колючая распускается и тебя всего с головы до ног опутывает. Не веришь? Вот и кричи потом "мама" - никто тебя не услышит, а если даже и услышат, так на помощь не придут, побоятся. А через неделю от тебя один чистенький скелет останется - рыжие лесные муравьи мясо твое по кусочкам разнесут. Сколько, говорят, скелетов на острове уже нашли... Кошмарики!
Володя хоть и заметил нелогичность в рассказе Леньки (кто же мог рассказывать о найденных скелетах, если с острова никто ещё не возвращался), но опровергать Кошмарика не стал. В подробностях повествования он почувствовал достоверность, которая заставила похолодеть кончики пальцев на руках. "Эх, черт! - подумал он с неудовольствием. Неужели опять боюсь? Одного лишь рассказа испугался? А если съездить туда, на остров? Проверить все, ловушки эти посмотреть. Надо только осторожно, палкой впереди себя пошуровать. С умом действовать!" А Кошмарик в это время говорил:
- А кому вообще и ездить-то на этот остров? Отдыхающим? Так лодочной станции у нас нет. А в поселке пять человек живет, что пансионат обслуживают, да ещё лагерь. Здесь ведь до недавнего времени погранзона была, край, как говорится, дикий. Мало кому и нужен это остров.
- Ну а тебе самому не хотелось разве там побывать? - спросил Володя, у которого в голове уже мелькал неясный план.
- Мне?! - так и подскочил на камне Кошмарик. - Что я, чокнутый, что ли? Мне моя жизнь молодая дорога! Впрочем, подплывал я один раз на лодке к острову - рыбачил. Ну вот, подъехал, дай, думаю, на остров выйду, по краешку пройду, проверю, есть ли здесь ловушки.
- Ну и что? - спросил Володя.
- А то, что только встал я на землю и несколько шагов прошел, как гул послышался какой-то. Низкий такой гул, густой, точно кто-то под землей то ли рычит, то ли гудит. И, знаешь, неприятный этот звук такой, в тоску вгоняющий, точно плачет кто-то: гу-у-у, гу-у-у! Нет, думаю, это место не для меня! Нечего мне здесь делать. Может, это покойники в земле гудят, наружу просятся. Ну, я им не помощник. В лодку прыгнул и скорей к нашему берегу поплыл, а гудение то стихло разом. Кошмарики!
- А может, это пограничники сигнализацию какую-нибудь устроили? предположил Володя, голос которого подрагивал. Ему почему-то хотелось подыскать для объяснения надежный аргумент.
- Не думаю, - решительно замотал головой Кошмарик, которому, видно, была дорога собственная версия о гудящих покойниках. - Давно уж нет поблизости пограничников. Нечистое просто место остров этот, нехорошее место...
Володя закусил нижнюю губу. Он, казалось, на что-то хотел решиться. Молчал минуты три, а Кошмарик поплевывал в это время в воду, совершенно довольный тем, что произвел на "лагерника" сильное впечатление, - он все видел! Но вот заговорил Володя:
- Значит, есть у тебя лодка?
- Ну есть, а что? Весельная пока, но через месяц я катер покупаю с двумя двадцатисильными моторами. Уж погоняю по озеру! Хозяином здесь буду! А зачем тебе лодка-то?
- Давай с тобой на остров сплаваем, посмотрим, походим там! - выпалил Володя. Ему так сильно захотелось перебороть свой страх, подняться над ним, покорить боязнь, вызванную рассказом Леньки. Но Кошмарик вскочил на ноги, стал быстро-быстро крутить пальцем возле виска.
- Ты что?! Ты что?! - затарахтел испуганно и быстро. - Совсем опупел, что ли?! Съел чего за завтраком несвежее?! На остров я с тобою поплыву! Ты, парень, я вижу, смелого из себя корчишь, ну а я другой. Мне моя жизнь молодая дорога. Она, может, ещё и государству пригодится!
- Давай сплаваем, - не унимался Володя. - Мы осторожно, мы палками вначале дорогу пощупаем - не сцапают нас ловушки!
Но Кошмарик был непреклонен.
- Все, замолкни, "лагерник"! - приказал он. - Никуда с тобой не поплывем, хотя... - И Кошмарик вдруг замялся отчего-то и даже скис, сделавшись унылым и каким-то озабоченным.
- Ну, чего ты? - спросил Володя, видя замешательство Леньки.
- Знаешь, - как-то нараспев, по-девчоночьи задумчиво сказал Кошмарик, - оно-то вроде бы и есть польза на остров сплавать. Есть, есть прок...
- Ну, какой же, говори, - с нетерпением настаивал Володя.
- Да не гони ты, расскажу. - И снова замолчал Кошмарик, точно раздумывал, стоит ли открываться Володе, - тон выдерживал. - Вон, видишь, самолета кусок стоит, штурмовика. - И показал рукою в сторону фюзеляжа, укрепленного на постаменте.
- Да, вижу, - подтвердил Володя. - А что это за штурмовик?
- Штурмовик героя Петушкова, сбитого в бою воздушном, как говорят, в конце войны, когда финнов да фашистов отсюда гнали. Так вот этот Петушков один напал на транспорты фашистские, летевшие с какими-то ценностями большими. Колонну эту десять истребителей немецких прикрывали. Петушков два истребителя подбил и транспорт, но сам подбитым оказался и упал на берег. Самолет его лет десять назад отыскали, летчика похоронили, а фюзеляж как памятник оставили. Теперь у "лагерных" линейки рядом с ним проходят. Клянутся быть во всем похожими на героя Петушкова. Ты тоже клялся?
- Нет, - мотнул головой Володя, - не клялся. Я, когда другие клялись, в изоляторе лежал, с рукой...