Дождь промочил насквозь колонну пехотинцев и пленников, но они словно не замечали холода и смиренно двигались за повозками. Лишь Ирвэн выстукивал зубами марш барабанщиков. Теперь он лучше понимал, почему у многих солдат не хватало зубов. После двух-трех походов под дождем, зубы поднимали бунт и покидали хозяина, уязвлённые настолько халатным обращением. Как же сильно сейчас Ирвэн скучал по своей карете. Она была такой уютной и теплой, всегда защищала от дождей и пеших прогулок. Сейчас в ней везли фураж для армии графа. Немыслимое кощунство! Мягкие сиденья, обтянутые нежным бархатом, завалили пыльными мешками.
Со временем Ирвэн перестал обращать внимание на происходящее вокруг. От него требовалось лишь переставлять ноги, но через три часа пути под дождем, ему пришлось усиленно сосредоточиться для реализации такого несложной задачи. Три дня пути запомнились несколькими моментами: стянутые веревкой руки, объятия холодного дождя и сон на привале. Рыцарь даже не подозревал, что может с таким наслаждением спать. Причем спать не на пуховом матрасе, а на тонком плаще поверх земли. На такой притягательной и мягкой земле. Которая словно пела колыбельную из детства.
Из изнурительного забытья Ирвэна вырвал смех солдат Далера, - колонна приближались к городу, в центре которого величественно возвышался замок. Теперь победители открыто потешались над пленным Ирвэном, предвкушая его казнь. Все любят зрелищные казни, особенно когда жертва знатный иноземец.
Город встретил отряд радостными возгласами. Горожане начали кидать в пленников камнями и тухлыми овощами, но Далера остановил их, произнеся речь про уважение к солдатам герцога и адъютанту. Про Ирвэна он не упомянул. Колонна безприпятственно двигалась к замку, горожане уступали дорогу и радостно приветствовали победителей. Если бы не стойкий аромат черни, которая, видимо рождалась без обоняния, Ирвэн снова впал бы в отупляющее беспамятство. Он уже мечтал поскорее оказаться в замке, в котором хотя бы слышали про духи.
Одним из первых приказов Ирвэна было обязать солдат пользоваться благовониями. Рыцарь хотел приучить своих подчиненных к приличиям знати. Хотя они не слишком оценили порыв. Им не понравилось, что духи покупались в счет их жалования. Не страшно. Через полгода они сами бы не смогли жить без нежного запаха роз.
Отряд вошел в крепость через опущенный мост. В этот раз он казался еще более мрачным, чем при первом визите в город. Темный, неказистый с четырьмя башнями по углам, замок был невероятно скучным в архитектурном плане. Из-за всех недостатков конструкции и цвета, он наводил тягостные мысли на Ирвэна. Лишенный вкуса архитектор создал типичную коробку и даже не удосужился изменить ее цвет. Словно для войны не подошло бы военное укрепление, покрашенное в голубой или сиреневый цвет, с изысканной деревянной отделкой и черепичной крышей.
Во время разговора с графом, Ирвэн упомянул об этом, но граф лишь удивленно посмотрел на него. Глупые, закостенелые старые солдафоны не способны понять прелести новых идей. "Лорей умеет только сидеть в башне и казнить юных гениев", - размышлял Ирвэн. После разговора с адъютантом и пешего похода из руин замка, рыцарь сумел успокоиться. Точнее он слишком устал для страха. Боль от длительной ходьбы бесцеремонно выкинула остальные чувства на улицу, став полноправным владельцем разума Ирвэна.
Далера приказал отвести пленных солдат в камеры, адъютанта разместить лазарете, а Ирвэна отвезти к графу. Солдаты тут же принялись исполнять приказы и рыцаря потащили вслед за Далерой. Рыцарь смиренно болтался на руках своих стражников словно знамя проигравшей армии.
Перед главным залом они остановились, и слуга распахнул тяжелые деревянные двери. Создатель этих ворот в комнату, иными словами Ирвэн не мог их назвать, явно искал дерево максимально напоминающее неотесанный камень, чтобы придать двери максимально безвкусный вид. Сам зал утонченностью так же не отличался. Повсюду незадрапированные деревянные балки, все выкрашено в кроваво-красный цвет. На полу, вместо прекрасных ковров, постелены шкуры диких зверей. Никаких изысков. Никакого вкуса. Никакой фантазии. А во главе зала старый граф Лорей на своей каталке.
Для своего возраста граф выглядел великолепно. Огромный седой старик с многократно переломанным носом, лишенный возможности нормально двигаться из-за травмы спины, одетый в серую рубаху из простой ткани. Но несмотря на все травмы и возраст в нем читалась сила и угроза, словно граф Лорей не был калекой и мог зарубить мечом любого обидчика. В глазах все та же суровость, что и в прошлый раз.
- Приветствую вас, месье Ирвэн, - с сарказмом произнес он, - Ваши попытки поднять меня на смех и сбежать не увенчались успехами?
- Как видите, ваша светлость, - сухо ответил рыцарь, - Но я все еще хочу попросить у вашей милости прощения за то, что невольно оскорбил вас, пытаясь предложить небольшие изменения в старых порядках.
- Не назвал бы ваши речи невольными, - грозно сказал Лорей, - Особенно те, что вы произносили перед моими людьми после аудиенции.
- Это было продиктовано моей горячностью, и за это я тоже прошу прощения.
- Вы прибыли ко мне за рекрутами для армии его высочества, потом предложили надушить моих солдат, выкинуть мешки с кашей и заменить их омарами, а когда я не согласился, назвали меня дурным калекой в убогом замке, который упивается победами столетней давности. И, когда я, из уважения к вашему отцу, пропустил вашу речь мимо ушей, вы вышли и повторили её перед моими солдатами. Если бы они сразу вас убили было бы проще. Но ваш отец был мудрым человеком, отправив с вами Сомерса. Он долго спасал вас от вашей глупости.
- Он с радостью примет любое наказание за своего господина, чтобы искупить вину, - с надеждой проговорил рыцарь.
- Замолчи, глупый мальчишка! Твой адъютант спас тебя от моей тюрьмы, мгновенно организовав побег из города после твоих речей! - с гневом прокричал граф, - Ты омерзителен! Прикрываясь своими людьми, ты позорил свое имя и звание, а теперь ты хочешь отправить на плаху своего самого верного солдата! Это немыслимо! Прочь с моих глаз!
Солдаты схватили обмякшего Ирвэна подмышки и поволокли к выходу. Его состояние было близко к обморочному. Перед глазами вновь возник образ сверкающего на солнце топора. Ужас происходящего полностью поглотил Ирвэна, и он все-таки потерял сознание. Теперь солдаты тащили бесчувственное тело, считая его лодыжками ступени и пороги. Спустив бесчувственного Ирвэна в подвал, солдаты швырнули его на пол камеры. Когда Ирвэн придет в себя, то сможет почувствовать все прелести подобного обращения с людьми, но сейчас он путешествовал в своем сознании от кошмарного образа петли к ужасающему образу плахи.