Они вошли в вестибюль, украшенный яркими плакатами и детскими рисунками, мимо стола администратора и дальше по коридору, из которого открывались двери в классы и кабинеты. Через застекленные окна Рэн видел покрытые пушистыми коврами травы игровые и спортивные площадки во дворе.
— Комната воспитателей, кухня, столовые, кабинеты специального образования и остальные классы — наверху, — сообщила Стеф и помахала рукой одному из учителей, увидев его в открытую дверь. — Жизнь продолжается.
Саймон Лоуренс расположился в маленьком кабинетике в задней части здания. Он сидел за старым деревянным столом в окружении коробок с разными приспособлениями, его угловатая фигура сгорбилась над кучей бумаг, папок, блокнотов, ручек и карандашей. Он говорил по телефону, но сразу заметил Рэна, входящего в дверь, и указал ему на складной стул, подобный тому, какой занимал он сам. Стефани Уинслоу помахала рукой на прощание и вышла, закрыв за собой дверь.
Оз закончил разговор и повесил трубку.
— Надеюсь, вы пришли с хорошими новостями, Эндрю, — с вымученной улыбкой произнес он. — С меня уже достаточно плохих новостей, больше я просто не вынесу.
— Я вижу, — ответил Рэн, оглядывая комнатку. — Неважное зрелище по сравнению с вашей прошлой берлогой.
Саймон иронически фыркнул.
— Это еще что по сравнению со стоимостью «Фреш Старта»! У нас уйдет как минимум три-четыре недели, чтобы оборудовать для жилья склад и возобновить наши учебные программы. Сколько женщин и детей пропадут за это время, а?
— Вы делаете лучшее из того, что можете. Порой этого достаточно.
Саймон откинулся назад. Его красивое лицо выглядело усталым и осунувшимся, но глаза ярко горели.
— О'кей, Эндрю, так что у вас там? Выкладывайте все на стол и давайте поговорим.
Эндрю кивнул, открыл чемоданчик и вынул копии документов, которые изучил. Выложил их перед Озом. Саймон взял их и начал просматривать. Вначале бегло, потом более тщательно. Лицо его побледнело, челюсти сжались. Дойдя до середины, он поднял глаза.
— Это соответствует действительности? — спросил он. — Вы проверяли?
— Все, от начала до конца, — подтвердил Рэн.
Оз продолжил изучение и быстро закончил.
— Я понимаю, что передо мной, но не могу поверить! — Он встретился глазами с Рэном. — Мне ничего об этом не известно. Ни о счетах, ни о проводках. Я бы дал вам объяснения, если бы мог. Но не могу. Я просто в шоке.
Рэн ждал, ничего не говоря.
Оз откинулся на стуле и сложил бумаги на столе.
— Я не брал ни цента из этих денег без предварительного разрешения. Ни одного. Счета на мое имя в действительности не мои. Я не знаю, кто открыл их и кто сделал проводки, но они не мои. И я не могу поверить, будто Джон Росс мог сделать подобное. Он никогда не давал мне повода усомниться в себе.
Рэн кивал, продолжая хранить молчание.
— Если бы я собирался воровать деньги корпорации, я бы украл больше или нашел бы им лучшее применение. А такая кража просто смешна, Эндрю. Вы проверяли подписи, они соответствуют нашим с Джоном образцам?
Рэн задумчиво поскреб подбородок.
— Это делают профессионалы. Сегодня днем все станет известно.
— Кто принес вам все это? — Оз с отвращением указал на груду бумаг на столе.
— Этого я вам сказать не могу, — сказал репортер.
— Да, беда не приходит одна, — проговорил Лоуренс. — Прошлой ночью я потерял хорошего друга и половину пятилетних усилий. Сегодня я обнаружил, что моя репутация под угрозой. Интересно, что дальше?
Он поднялся из-за стола, шагнул к двери. Потом снова вернулся и посмотрел на Рэна.
— Готов поклясться, что когда вы проверите подписи, то обнаружите несоответствие.
— Возможно, что и нет. Но это не означает ваше участие, Саймон. Кто-то мог действовать за вашей спиной.
— Джон Росс?
— Росс, а может быть, и третье лицо.
— Зачем бы я стал делать это?
— Не знаю. Может быть, от отчаяния. Отчаянные люди делают отчаянные вещи. Я и пытаюсь выяснить причины, стоящие за поступками людей. И ни перед чем не остановлюсь, чтобы выяснить правду.
Оз снова сел, сверкая глазами.
— Я пять лет потратил на эту программу, Эндрю. Все отдал работе. Если вы опубликуете эти данные, все пойдет прахом.
— Я знаю, — тихо промолвил Рэн.
— Даже если не обнаружится ничего, непосредственно связанного со мной, даже если я окажусь ни в чем не замешан, программа уже не будет прежней. Я выйду из игры, дабы пресечь возможные сомнения относительно каких-либо несоответствий. Либо останусь и буду жить в обстановке постоянных подозрений. Но в любом случае «Фреш Старт» и «Пасс-Гоу» навсегда запомнятся как связанные со скандалом и лишатся своей доброй репутации.