Парни в форме почему-то заулыбались. Хэл поняла, что выгонять пассажира им не хотелось. А вот проводница обозлилась. Она открыла рот, но ничего не сказав, резко поджала накрашенные губы. Бросила девушке два кусочка бумаги, белый и синий, и ушла, выражая совершеннейшее неудовольствие презрительной гримасой.
Бродяга, скороговоркой поблагодарив девушку, сунул билет в карман на шортах. Тут девчонку и парня смыла волна спешащих поскорее выйти дачников. Невольно прижимаясь к юноше, Хэл почувствовала запах трав, нагретых солнцем, кажется, парень был и правда бродягой.
Пассажиры выскочили вместе с жестяными лейками, вёдрами, тяпками, лопатами и граблями, завёрнутыми в мешковину саженцами яблонь. Вчерашние клерки и инженеры, врачи, пенсионеры превращались на глазах в самых обыкновенных крестьян. Многим были к лицу выцветшие ветровки, старые кепки и платки. Казалось, они возвращаются домой из скучной дальней поездки. Место городских высоток заняли дачки, дачи, дачищи. С трёхэтажными нарядными домами соседствовали сооруженьица, напоминавшие скворечники, то ли одиноким круглым окном, то ли островерхой крышей. Хэл улыбнулась, припомнив песенку про домишко старика Тыквы, руки и ноги которого пришлось выставить в окошки, потому что они не помещались в крохотной комнатке.
Вагон опустел, парень перестал прижиматься к ней, скользнув на середину вагона, нашёл два места, посмотрел в её сторону странно потемневшими глазами:
- Сюда иди. Хочешь, у окна садись.
Хэл, согласно качнув головой, устроилась поближе к выходу, подальше от окна. По давней привычке приготовившись для быстрого отступления.
Как только платформа за пыльным стеклом заскользила назад, сидящие напротив круглолицые тётушки достали промасленные пакеты. Летом было принято есть жареную курицу, бутерброды с подсохшей колбасой и огурцы с помидорами. Пассажирки принялись жевать и причмокивать.
Бродяга, отвернувшись от всех, увлечённо рассматривал тонкие празднично нарядные берёзки, разноцветные ладные домики, белых с рыжими пятнами коров на лугу, рыбаков с длинными удочками на речке.
Хэл молча протянула ему половинку булки. Сдоба пахла корицей и клубникой. Парень удивлённо приподнял тонкие брови, но булку взял. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы проглотить угощение. Хэл отдала ему половину пачки печенья.
- Я чувствую себя героем рождественской новеллы – этакий несчастный малютка, - улыбка бродяги изменила его красивое лицо.
Он показался Хэл понятным, давно знакомым.
- Спасибо тебе, хоть сейчас и не Рождество, но ты меня выручила, - парень слегка покраснел.
Девушка кивнула, и они стали молча грызть печенье. Бродяга не сказал больше ни слова. Хэл задремала. Два часа пролетели быстро. Вечернее солнце куталось в синие тучи, когда Хэл вытащила тяжёлую сумку на платформу. Бродяга, и, не подумав помочь, уже выскользнул из вагона. Верно, девушка и не рассчитывала на его помощь.
Пока Хэл нашла остановку за зданием вокзала, автобус тронулся. Девушка побежала вслед, крикнула:
- Подождите!
Но её никто не услышал. Она могла бы догнать автобус, если бы обратилась, но такого на первом ярусе делать было нельзя.
Хэл устало опустилась на ветхую скамейку под привокзальной акацией. Жёлтые цветки, похожие на гусениц, пахли конфетами. Приехавшие и встречающие шумно здоровались, а потом разбегались и разъезжались от станции. Смотреть на искреннюю радость близких друг другу людей было грустно. Вскоре кроме задумчиво разглядывающей девчонку чёрной вороны на привокзальной узкой площади никого не осталось.
Девушка глотала подступавшие к горлу слёзы. Ненужность её жизни вечером становилась непереносимей, чем по утрам. Она ясно осознавала, что не нужна никому и не знала, как это исправить.
А вечер был таким красивым. Ясное небо серебрилось, синие тучи казались дорогой вышивкой на сером небесном шёлке. На траву легла беловатая роса. От небольшого пруда потянулся плотный туман, он казался запутавшейся в траве тканью.
Таксистов не было видно, да и денег на поездку не хватило бы. Надо было дождаться темноты и тогда своим ходом добраться до провинциального городка, где девушку никто не ждал. Знакомые, конечно, сделают вид, что рады, из вежливости. Луна, большая, яркая поднялась в кружево облаков, рядом сверкнули звёзды. Ночь будет такой же светлой, как и вечер. Значит, путешествие предстоит опасное.