Пока его не ударило светом по глазам, пёс очутился в сияющей огнями комнате, было что-то странное именно в способе освещения, но Хэл мыслила, как пёс преисподней. Она видела, пятна пламени, блестящий пол, чуяла странных существ, отмечая на краю сознания, что все они не люди. И ещё пол был скользкий, и лапы разъезжались, пока она не всадила в него когти.
-А это было обязательно, всей приёмной комиссии знакомиться с оборотнями не в человеческой ипостаси? - сказал кто-то клювастый с круглыми жёлтыми глазами справа.
- Каждый раз так делаем, и каждый раз вы задаёте этот вопрос, - хмыкнул другой крылатый и тёмный.
- Костёр! – выкрикнул третий, поджигая огненным крылом жидкость в чаше размером с адские врата.
Или с лодку Харона? Хэл было не до поэзии, зато она видела, что чаша очень большая. И крылатые твари очень раздражали пса преисподней.
- Пёс, ты должна сказать, что видишь в огне? - заговорил с Хэл именно этот зеленоглазый с чёрным клювом и пылающими крыльями.
Хэл уставилась на него, прикидывая, стоит ли его поймать, чтобы выдрать из хвоста эти сверкающие перья? Он был близко от неё. В два прыжка, всё так же вонзая когти в пол, она добралась до разговорчивой птицы и подмяла пылающего крылатого под себя. Он трепыхался, вырывался, но Хэл выдрала пяток перьев из его хвоста. А его придерживала лапой, разглядывая зелёные глаза, чёрный клюв и алый хохолок. Крылатый замер, видимо, выбирая тактику, потом клюнул изо всех сил в плечо пса, это было так больно, что Хэл ослабила хватку. Но зажала лапой его клюв, чтобы не смел больше причинить ей вред.
- Хэленка, отпусти профессора Фениксова, - к ней шёл странно знакомый рыжий парнишка в очках, в руках у него был магический ошейник.
Для Хэл это жуткая штука пахла отчаянием: пережаренным арахисом. Этот отвратительно едкий запах продрал в носу, а потом выбил слёзы из глаз и начал душить пса, гнездясь в горле.
Хэл вовсе выпустила из лап птицу и попыталась убежать, но вокруг мельтешили крылья, крылья, клювы, хвосты, горели злобно разноцветные глаза.
- Я же говорил, что справлюсь без всяких артефактов, - мягко сказал кому-то за своим плечом рыжий и отбросил в сторону ошейник.
Ошейник больше не защищал рыжего парня. Хэл резко обернулась к нему и ударила лапой по гадкому лживому магу. По предателю. Рыжий юноша упал. Хэл постояла над ним, обдумывая стукнуть его ещё раз или нет, а в этот момент Чёрный крылатый подобрался из-за спины и набросил ошейник, щёлкнули застёжки.
Запах полусгоревшего арахиса заставил пса преисподней чихать, плакать. Ошейник обжигал кожу, пёс начал кататься по скользкому полу, царапая шею когтями, пытаясь содрать гадкую штуковину, начавшую обращение пса в человека.
Крылатые отшатнулись от чудовища, которое быстро вертелось на паркетных квадратах, как перевёрнутый на спинку жук. Рыжий юноша поднялся, зажимая рану на плече, подобрался к псу близко, близко и зашептал:
- Всё хорошо, Хэленка, сейчас ты станешь человеком, и ошейник снимут. Потерпи, потерпи, Хэленка.
Болезненно поморщившись, он отлепил левую окровавленную руку от раны на плече и, вытерев ладонь о джинсы, стал гладить, неожиданно притихшего пса. Он не понял, что чудовище просто нашло самое удобное положение, чтобы не было такой ужасной боли от ошейника. Скоро на золотистом паркете лежала девушка, в разорванной куртке, лопнувших на коленках джинсах и болтающемся на её тоненькой шее кожаном артефакте. Гришка ловко расстегнул ошейник, отбросил его в руки человека с круглыми зелёными глазами и вертикальными зрачками. Девушка открыла глаза, прошептала:
- Ромео, - и опять закрыла глаза.
Гришка испугался: сказанное Хэл слово было непонятно. Может быть, она не сознавала, где она, и что произошло после обращения?
- Хэленка, ты что? – приподнял он девушку, сел на пол и попытался прислонить её к себе.
- Всегда ненавидела Ромео за то, что он встал между Тибальтом и Меркуцио. Из-за него Тибальт сумел убить этого смешного чудака, рассказывающего сказки о королеве фей, - прошептала она, осторожно сползая с его колен, садясь посредине толпы странных круглоглазых людей. – Ромео предал друга, если ты не понял, - договорила она и обняла острые коленки.
Её щёки побледнели, но жар внутри не был уже таким опасным. Болела шея, на месте ожогов надувались пузырьки. Ныло плечо, клюв у крылатого был,похоже, из стали. Хэл сжалась изо всех сил, ей хотелось исчезнуть, умереть, чтобы не чувствовать себя преданной в тот самый момент, когда она надеялась стать частью семьи наставников и студентов и получить свой кусочек счастья.