Fujin
Рыцарь старого кодекса
1.
Он находит рыцаря в одном из самых паршивых трактиров на окраине города.
Никто не поднимается, почтительно склоняясь, при появлении Ханса - публика, не привыкшая к знати, но каждый цепляется за него внимательным взглядом. Ханс отличается от них даже без знаков отличия - дорогой одеждой, походкой, оружием на поясе и тем, как осматривает он помещение, сдерживая неприязнь. Он привык к местам почище.
Ханс взял с собой всего троих охранников, но и их достаточно для того, чтобы никто не попытался ограбить его по дороге к трактиру или посмеяться, едва он переступил порог. Ханс уверен, что справился бы и сам, но, всё же - рад, что ему не пришлось справляться. Сейчас у него нет времени для риска, сомнительных подвигов и детских игр.
Трактирщик сам отправил весточку, знает, зачем Ханс пришел, и единственный склоняется в почтительном поклоне, одновременно вытирая о передник руки. Он кивком указывает в дальний угол трактира, пятясь, и один из охранников отсчитывает ему положенное вознаграждение.
Кто-то из работяг рядом с камином смачно сплевывает в сторону.
Ханс не дожидается благодарностей от трактирщика и идет первым - сам, хотя должен бы позволить охране сначала осмотреть помещение. У него нет времени на формальности и перестраховки, у него нет врагов и нет причин быть здесь - малой вероятностью засады, и никто из дневных посетителей трактира не смеет даже встать, когда он проходит мимо.
Папа бы такое не разрешил.
Его предупреждали, что рыцарь будет выглядеть не так, как он представляет, и Ханс уже не ожидал сверкающих доспехов, но, всё же - он не готов к тому, что видит.
Рыцарь по-свински пьян.
Рядом с ним разит дешевым пойлом даже больше, чем везде в трактире; липкая жижа разлита по столу и плескается на дне кружки, пачкает его потертую кожанку и рукава рубашки. У рыцаря нет начищенного шлема с плюмажем, щита с гербом и герба вообще - на ткани с трудом можно разобрать цвет. Он немолод, хотя и не совсем стар, и седина высветлила его когда-то темные волосы - но сделала это куда раньше, чем сделал бы возраст. Морщины в уголках его глаз жесткие и короткие, какие не бывают у добродушных стариков - только у самых злых, и пьяный взгляд его похож на взгляд бездомной собаки. Его время давно прошло.
Рыцарь поднимает на Ханса мутные, светлые, злые глаза и гаркает:
- Что вылупился, малец? Не видел пьянчуг?
Охранник кладет руку на рукоять меча, приближаясь, но Ханс жестом останавливает его. Он почти не испугался и надеется, что вздрогнул незаметно. Отвечая, Ханс встает ровнее, выпрямляя спину - как учил отец для торжественных случаев, когда нужно казаться выше.
- Я Ханс, принц Северного предела.
- Я пьян, но не слеп. Я знаю, кто ты.
Принц не должен терпеть непочтение - иначе скоро любой проходимец будет плевать ему вслед и выносить казну королевства, Ханс знает это, выученным на отлично уроком, вся таверна ждет его слов, но он вспоминает о Лидии и - терпит. Он никогда не отличался вспыльчивым нравом.
В следующий раз он непременно поведет себя достойнее.
Велит высечь наглеца или что-то вроде того.
- Зачем ты пришел, принц?
Взгляды посетителей таверны проясняются - не каждый работяга знает, как выглядит принц - они не присутствуют на балах, не получают портреты наследников от лучших художников двора и могут видеть их только на праздниках, через толпу и заграждения охраны. Любой для них одинаково похож на принца.
Теперь они его узнают.
Даже не зная, как выглядит принц, они уже знают слухи - любая кухарка, любой конюший и довольно перебирающий монеты трактирщик. Рыцарь не может не знать, если только не был беспробудно пьян последние несколько дней - что может оказаться правдой. Ханс стоит так ровно, что, кажется, спина готова треснуть, и старается говорить спокойно, подражая отцу.
- Мою жену украл дракон. В ночь после нашей свадьбы.
Рыцарь осматривает его снизу вверх, хмыкает, будто сама идея о жене принца смешна, и отпивает долгий глоток пойла прямо из кувшина. Все три охранника встают ближе.
- Слыхал подобное. Уверен, что дракон не окажется садовником, способным лучше развлечь твою женушку ночью? Правдоподобная история.
Он нагл, как могут быть наглы странники, сумасшедшие или самоубийцы.
Глядя на рыцаря, легко предположить, что он может оказаться сразу тремя одновременно.
Будь Ханс достойным принцем, он проучил бы его сам, изваляв в грязи трактира и даже не запачкав руки.
Он никогда не был достойным.
- Его видели слуги, жители города, моя охрана и я сам. Своими собственными глазами.
Грег, начальник стражи, кладет руку на локоть принца, позволяя себе больше положенного - он всегда был другом семьи. Отец слушал его советы.
- Мы зря пришли, ваше высочество. Не тратьте время.
Отчаянье порой толкает на глупые поступки, и Ханс ощущает себя дураком - в грязной таверне, разговаривающий с пьяницей; поверившим в глупые детские сказки. Каждый ребенок знает - не бывает ни драконов, ни рыцарей, и сумасшедшие с плюмажами могут только веселить ребятишек. Охрана будет смеяться над ним. Каждый, кто был сегодня в таверне - будет, их жены, любовницы, дети, друзья, друзья жен, детей и любовниц, рождая новые слухи.
Принц не должен быть смешным. Король не имеет на это права.
Рыцарь ловит его взгляд и читает, как книгу - скрывать свои мысли Хансу тоже еще предстоит научиться. Рыцарь усмехается, и на миг его взгляд кажется абсолютно, кристально трезвым.
Он говорит:
- Глаза часто лгут, мой принц.
Он говорит так, словно действительно верит. У Ханса перехватывает дыхание, и он уже не кажется себе сумасшедшим или наоборот - свихнувшимся окончательно.
- На балконе остались следы когтей.
Улыбка сходит с лица рыцаря, делая его жестким, и он впервые снисходительно осматривает охрану. Ханс плечом чувствует, как напрягается Грег, готовый отдать приказ.
- Зачем ты пришел ко мне? - рыцарь спрашивает. - У тебя что, нет войска, принц?
Ханс теряется от вопроса, и войско у него действительно есть, вот только привыкшее к совсем другим войнам. Теперь у него есть войско. Слишком рано умер отец.
- Говорят, вы лучший.
- В чем лучший?
Шлем рыцаря не украшен драконьими рогами, панцирь не покрыт чешуей - его кольчуга проржавевшей грудой металла лежит в дорожном мешке рядом со столом на грязном полу таверны, и прислоненный к стене меч выглядит самой обычной железкой, вряд ли выкованной в драконьем пламени. Он всё равно похож на убийцу.
Лучший в убийстве драконов, но Ханс не может произнести этого вслух.
Ответ повисает в воздухе несказанным, ощутимее, чем произнесенный.
- Принцессы, - протягивает рыцарь неприязненно. - Знавал я принцесс.
Говорят, он лучший драконоборец к северу от границы. К югу их давно не осталось, и этот дракон - первый, которого видели за последние сотни лет. Ханс совсем не чувствует себя счастливчиком.
Он перебарывает свою старательно взращиваемую гордость слишком легко для принца. Ханс сглатывает и спрашивает, со стыдной, заискивающей надеждой, проскользнувшей в голосе - какую мог бы понять родитель или влюбленный.