Волосы её дикие и рыжие, как пламя костра - избитым образом, таким же древним, как и сам он; как сказки. Девушка склоняется над ним, рассматривая, как редкую зверушку, и произносит:
- Не думала, что он возьмет с собой настоящего рыцаря.
Зверушку, которая давно должна была вымереть; как вымерли драконы.
"Лидия" - кажется, так её должны звать.
- А что ты думала? - отвечает рыцарь. - Что он поедет один?
Девушка смеётся его словам, как шутке, но рыцарь не отвечает улыбкой - напротив, плотнее сжимаются его губы, глубже залегают морщины в уголках глаз.
- Вроде того, - воркует принцесса, и в словах её голос рыб и звук кошачьих шагов. - Он романтичен.
Давненько рыцарь не слышал такого голоса.
- Именно поэтому он взял меня. Не наоборот.
Лидия смеётся снова, старательно разливая серебристый смех, и в каждом движении - в том, как склоняет она голову набок, как садится ближе и заглядывает в глаза - мольба. Она пытается быть очаровательной, вот только сейчас у неё недостаточно чар. Платье её изодрано, покрыто грязью и копотью, волосы растрепались и срослись колтунами - и, всё же, она та принцесса, которую он обязан спасти. Он бы предпочел другую.
Она не уходит, и рыцарь вздыхает и спрашивает:
- Зачем ты пришла?
Девушка волнуется от вопроса, как волнуются от надежды. Она быстро облизывает губы и на миг на дне её глаз вспыхивает пламя - то же, что оживило угли костра.
- Узнать, когда же за мной приедут. На верном ли вы пути.
- И как, на верном? - хмыкает рыцарь, не нуждаясь в ответе.
- Как ты узнал, что нужно ехать на север?
Рыцарь не отвечает, и дело не в том, что он оберегает свои секреты, а в том, что он знает - принцессу волнует не этот вопрос. Она признается и спрашивает снова:
- Как мне спастись от дракона? Он приходит за мной по ночам.
На это рыцарь не отвечает тоже, но пристальнее вглядывается лицо девушки - будто стараясь высмотреть в нём что-то другое, чужое, или надеясь, что она исчезнет вместе с дымом; как смотрел он на следы драконьих когтей, вспоровших камень. У него не выходит.
Она действительно так молода.
Лидия оборачивается, услышав что-то, и рыцарь не слышит, но знает - это скрежет когтей и драконий рык. Она трясет его за плечо, сбиваясь, и в глазах её достаточно настоящего страха.
Касания её ледяные и невесомые, отравой рвущиеся под кожу.
- Дракон возвращается! Скорее, мне нужно идти.
- Иди, чего же ты ждешь? - безразлично спрашивает рыцарь.
Словно вовсе не хочет её спасти.
---
Дракон приходит и в эту ночь.
Помимо следов и сломанных веток, утром они не досчитываются трех лошадей - веревки разорваны, и след крови тянется вдаль, исчезая в жухлой траве. Расчерченный круг разорван клочком обуглившейся черной земли, и рыцарь долго растирает её между пальцев, нюхает и не говорит ни слова. Никто не видел дракона и не слышал лошадиного крика.
Больше никто не смеётся над его вечерним ритуалом, и их отряд едет в тишине.
Рыцарь больше не цепляется с насмешками к принцу, стража не перебрасывается скабрезными анекдотами и свежими сплетнями, а Грег едет рядом с Хансом - так близко, как позволяют шаги коней. Его рука лежит на рукояти меча почти неотрывно, и взгляд смотрит в небо.
Небо светло.
Ханс решается объяснить.
- Я полюбил её с первого взгляда, - говорит Ханс, и рыцарь хмыкает на этой фразе.
Он слышал её около трехсот раз.
Ханс слышит его смешок, ловит насмешку во взгляде, но продолжает - потому что ему очень важно сказать. Грег уже знает эту историю.
- Королю нужна жена, а я был будущим королем.
Рыцарь не смеётся - не смеётся, на самом деле, понимая больше, чем хочет показать, и Ханс говорит. Словами редко выбалтывается прощение.
- Принцессы, овдовевшие королевы, совсем юные девочки и их отцы - они уже знали, кто рано или поздно станет следующим королем Северного предела. Нет королевства богаче нашего.
Охрана медленно подтягивается к началу отряда - на звуки голоса посреди замолкшей степи.
Они тоже знают историю; её знает каждый в их королевстве.
- Отец был не стар и не болен. Мне некуда было спешить, я мог выбирать годами.
Историю знает даже рыцарь, хотя никогда не слышал - её легко угадать.
- И я выбирал. Годами. Признаться честно, мне совсем не хотелось жениться. Меня всегда больше увлекали книги и музыка, чем любовные игры. Но я увидел её и полюбил так сильно, как даже в песнях принцы не любят принцесс.
Ханс смущается с каждым словом, и на губах его появляется рассеянная, мягкая улыбка - с головой выдавая ласку. Его голова полна её мягким голосом.
- Её владение совсем крошечное - размером с деревеньку у самой границы. Слышал о таком? Думаю, нет. Маленькое и настолько бедное, что даже портрет, который она прислала, был написан самым бездарным из художников.
Ханс смеётся, качая головой, и сейчас, в грязи, это светлое воспоминание.
- По портрету было сложно разобрать, женщина это вообще или мужчина. Но она прислала свой локон.
Всполох рыжих волос, отражение пламени, и рыцарь уже знает, что случилось дальше.
Нельзя было их принимать.
- Я знаю, что ты скажешь. Так делают только в песнях, но...
Принц осекается, сглатывает, опуская глаза, и теребит поводья.
- Я сбежал к ней той же ночью. Один, сам собрав припасы. Я скакал два дня без отдыха, меняя лошадей в попутных деревнях.
Он и сам знает, что не так в этой истории, и рыцарь готов поспорить на свой старый меч - никто их тех, кто знал принца раньше, не поверил бы, что он может поступить так. Особенно отец.
Мягкий домашний Ханс оказался способен на дикое сумасбродство.
- Когда мы встретились, она была именно такой, как я представлял. До самой мельчайшей черточки, с тем же прекрасным запахом и рыжими волосами, - голос Ханса срывается, и он любит каждое из воспоминаний. - Она ждала меня, как будто знала, что я приеду.
"Конечно, она знала", но этого рыцарь не говорит.
- Она жила в самом обычном деревенском доме, пропахшем травами, совсем не похожая на других принцесс. Она пустила меня в свой дом и оставила на ночь, - Ханс смущается на секунду и прочищает горло. - К утру я уже выбрал жену.
Лицо принца заливает краска, и это не только смущение - это и ярость, и грусть.
- Отец сначала был против, но смирился, в итоге. Он всегда был добр со мной.
- Король Экберт был добр, - соглашается рыцарь.
Даже такие как он добрым словом поминают старого короля.
- Жаль, что он не дожил до свадьбы, - добавляет Грег, смягчаясь.
- Очень жаль, - соглашается рыцарь, и жестким становится его взгляд.
Ханс кивает, утирает лицо и молчит всю дорогу до ночного привала.
Никто не отвечает ему ничего на его историю.
Тут нечего отвечать.
Ночь - время драконов, и лишенные суеверий стражники всё же стараются держаться поближе друг к другу и не забывают подкладывать дрова в и без того жаркий костер.
Этой ночью дракон уносит первого часового.
5.
Башня появляется на горизонте к вечеру седьмого дня.
Никто уже не смеётся над тем, как рыцарь спешивается, ловит раскрытой ладонью ветер и прислушивается к шепоту низкой травы. Видимые ему одному приметы ведут их вперед, выбирая дорогу на север среди тысяч других - так безобидное нелепое сумасшествие оборачивается смертью. Очертания башни не приносят ни радости, ни предвкушения, ни азарта.