Вряд ли он умеет с ним обращаться.
Дракон чует принца, как чует принцесс - запахом высокородной добычи, и каждый стражник сжимает щит и копье, и у каждого дрожат ноги. Они слабеют с каждой ночью, и рыцарь знает - совсем скоро никто даже не попытается поднять копья.
Пожар бушует, и табун бежит в ужасе, оставляя в огне единственного жеребенка.
Рыцарь не пытается победить дракона.
Грега дракон откидывает в сторону неуклюжим, случайным движением крыла, и начальник стражи летит, как соломенное чучело, неслышно ударяясь о землю. Его стоны не слышны в панических лошадиных криках, в стонах людей и реве пламени. Никто из стражи не бросается перед драконом, грудью защищая мальчишку - нелепым выбором ставя жизнь выше прихотей принцев или принцесс. Перед драконом и принцем стоит только рыцарь, и он не отходит, но и не поднимает меча для удара.
Дракон смотрит на рыцаря, а рыцарь смотрит в дракона.
Дракон молод и стар, юн и опытен, жесток и полон сочувствия - всё сразу; одновременно, и рыцарь узнает дракона, видя впервые, как узнают истину, как знает путь. Они одной крови - безнадежно вышедшие из моды обрывки древних легенд. Они чувствуют это оба. Раскрыв пасть, дракон не кусает, подняв лапу - не наносит удара. Не щадя, ведь драконы не чувствуют жалости.
Время рыцаря еще не пришло.
Законом жанра, даже более сильным, чем законы природы - их схватка будет последней.
В ту ночь дракон утаскивает троих раненых и несколько лошадей.
- Почему ты не сражался с ним? - спрашивает потом Ханс с упреком.
Принц не испачкал штаны, но не выпустил из рук меч даже с рассветом.
Без раненых им будет проще дойти.
- Всё просто, - отвечает рыцарь. - Это бесполезно.
- Невозможно убить дракона? - спрашивает Грег, и ему больше принца нужны ответы.
Ни один из начальников стражи за последнее столетие не терял столько людей.
Левая рука его висит плетью, нога волочится за телом, но сила его не в руке и не в ударе.
Грег руководит сборами, укладывая выживших и перераспределяя коней. Лошадей осталось шесть, они нужны раненым и припасам, и с этого дня даже принц будет идти пешком.
Его слушаются - слушаются пока.
Рыцарь отвечает не ему - рыцарь отвечает принцу.
- Твоя принцесса ждет в башне. Дракон умрет только там.
Грег пытается ударить его - но рыцарь ждал и успевает перехватить его руку.
- Принц позвал меня, чтобы спасти принцессу. Как в сказках. Разве в сказках убивают дракона на полпути? - он усмехается, горько и жалко, как смеялся бы сумасшедший. - Я хорошо выполняю работу.
Живые стражники смотрят на рыцаря по-другому.
Они начинают ненавидеть его всерьез.
---
Последний конь падает в двух днях пути от башни.
Его измученное тело заваливается набок, погребенное под тяжестью оружия и припасов, и не может больше идти. Конь лежит, придавив поклажу, и тяжело дышит, глядя перед собой. В глазах его усталость и облегчение, и каждому стыдно смотреть.
Грег ковыляет до коня, подволакивая ногу, и сам перерезает ему горло.
Лошадиные ноги бьют по земле, взрывая сухую траву, и на многие мили вокруг слышен лишь этот хрип. Принц отворачивается, жмурясь, но когда конь умирает - он не велит повернуть назад.
Они уходят ночью, в его дозор - живые дезертиры, утаскивая раненых.
У них еще есть шансы выжить.
Рыцарь видит, но не пытается им помешать.
---
Даже Ханс не удивляется утром.
Грег резко ругается сквозь зубы, пиная затихшие угли, и зло бросает рыцарю:
- Это из-за тебя.
Нет, не из-за него; они оба знают.
Им оставили почти всё: десятки копий и щитов, припасы, одежду и бурдюки с вином.
Дракон не полетит за беглецами.
Грег перебирает оставленное, изредка ругаясь - и в его злости слышится облегчение.
- Нам тоже придется уйти, - говорит он без сожаления. - Вернуться. Взять с собой больше людей.
У ушедших более ценный груз, и они торопятся домой.
Ханс молчалив, и начальник стражи ждет его решения.
Рыцарь его уже знает.
- Нет. Я спасу её сам.
- Идея безумна, ваше высочество.
Оказывается, голос принца может быть жестким - жестким как камень, срамя тон отца.
- Ты можешь уйти, если хочешь. Я освобождаю тебя от клятв.
Ему легко говорить и бросаться словами; верность - то, что чувствуют дураки.
- Не в клятвах дело, - отвечает Грег.
Будь рыцарь моложе - ему было бы жаль вояку.
Жалость то, что только начинает просыпаться в нем за многие долгие зимы.
Драконы не чувствуют жалости.
- Оставь. Ему бессмысленно объяснять.
Иногда рыцарю кажется, начальник стражи понимает тоже - более глубокой, кровоточащей болью, как могут скорбеть по родным. Он не спрашивает, о чем речь, не делает удивленного взгляда, он молчит и никогда не считал принца дальновидным и хладнокровным.
Верны не за это.
- Что ты имеешь в виду? - взъедается Ханс, вскакивая.
Он ниже рыцаря почти на голову, и его кулакам, лишенным мозолям, трудно пугать.
- Ты поймешь сам, позже. Ты сам увидишь.
- Почему ты не хочешь объяснить мне? Думаешь, я мальчишка? Думаешь, я не смогу понять?
- Знаю.
На миг кажется, Ханс действительно ударит его - хлесткой, обиженной пощечиной девчонки или ребенка. Он не бьет, и это больше удара приближает его к мужчине.
Они собирают самое необходимое из того, что смогут унести - щиты, копья и бурдюки с водой. Еды съедают столько, сколько помещается в желудок, бросая остальное, и рыцарь лично взваливает на плечо несколько мехов вина. Грег больше не спорит с решением, и ему тоже бессмысленно говорить. Он ковыляет по степи медленно и упрямо.
До подножия башни они доходят втроем.
7.
У подножия башни трава выжжена до земли - черной, спекшейся и сухой настолько, что трещины раскрывают её, как свежие раны. В такой земле рождается только яд.
Сгущающаяся ночь обступает их плотным кольцом, предвещая беду, и нет ничего, что сгодится для факелов. Они разбивают лагерь у башни, и длинная тень её накрывает их и тянется до горизонта. Огонь костра силится разогнать тьму, но искры костра вспыхивают, взлетая, и гаснут.
Он сдастся к утру.
Грег валится на землю, едва добравшийся до стоянки. Левая сторона его тела с трудом слушается, превращая в подвиг каждое движение ноги - но он ковыляет, отказавшись от помощи. Может, он надеется задержать их, но Ханс не понимает маневра. Начальника стражи кладут поближе к огню, принц укрывает его своим плащом, и тот спит беспокойно, иногда судорогой извивая тело.
Как и огонь - он вряд ли доживет до утра.
Когда придет дракон, он не протянет долго, и рыцарь отдает ему последние часы спокойствия.
Ни один из них не протянет, и рыцарь смотрит на принца с сожалением.
Из него мог бы получиться не самый плохой король.
- Есть кое-что о твоей принцессе, - бросает рыцарь, и угли вторят ему шипением.
- Я знаю, - откликается принц.
Он вздыхает, расстегивает верхние пуговицы камзола и вытягивает медальон, висящий на шее. Рыцарь понимает - он действительно знает. Понимает еще до того, как Ханс раскрывает медальон - но он раскрывает, и Лидия действительно совсем не похожа на себя на картинке.