Надвигающаяся темнота нервировала его, а ощущение, что нельзя терять ни минуты, гнало вперед. Скоро. Скоро он должен найти ее.
Здесь, в сердце Англии, защита была минимальной, а охрана нестрогой. Со второй попытки Джейми нашел незапертую дверь в заборе и проскользнул внутрь. Он слышал от своего дяди Стивена, что если вести себя так, словно ты имеешь право находиться в каком-то месте, никто не станет задавать вопросы.
Джейми прошел мимо каких-то мужчин, которые разговаривали между собой, убирая свои рабочие инструменты на ночь. Они не удостоили его даже взгляда, когда он пересек двор и вошел в дом через черный ход.
Другое дело было, когда он ворвался через двери в зал. Все слуги повернулись и уставились на него, стоящего на входе с мечом в руке. Какой-то старик сидел один, завернутый в одеяло, рядом с очагом.
— Брукли, меня послал ваш зять, — сказал Джейми, решив в этот раз добыть сведения хитростью. — Предлагаю вам отослать слуг прочь, пока мы будем говорить.
— Как вы вошли в мой дом? Кто вы? — закричал старик, стуча тростью по полу.
Это была трость с серебряным наконечником в виде львиной лапы.
— Мэр полагает, вы знаете, где находится леди Линнет, — сказал Джейми.
Брови Брукли взлетели вверх. Он тут же замахал на слуг распухшими руками с узловатыми пальцами, выкрикивая: «Кыш! Кыш!»
Джейми вздохнул. Давить на стариков и мягкотелых купцов — неприятное дело. Сражение с достойным противником с мечом в руке — вот это по нему.
— Ваш зять узнал, что вы сделали с семьей леди Линнет, — заявил Джейми.
— Давно пора Ковентри узнать и как следует поблагодарить меня, — проворчал старик, снова застучав тростью. — Если бы не мое состояние, он бы не был сегодня мэром. И я не стыжусь того, что сделал, чтобы достичь этого. Я молчал только потому, что моя дочь настаивала.
Значит, жена мэра знала, а мэр нет.
— Это она подарила вам эту замечательную трость? Должно быть, она стоила немалых денег.
— Она по крайней мере благодарна за все, что я сделал для нее.
— Тогда она, должно быть, благодарна и своему мужу, потому что подарила и ему такую же трость, — заметил Джейми.
— Ба! Не знаю, что она нашла в этом рохле. Но это мои деньги купили его ей.
— Деньги, что вы украли у честного человека, который заболел, — напомнил Джейми. — Неужели совесть нисколько вас не мучает?
— Он был иностранцем, который получал прибыль больше, чем ему положено на английской земле. — Брукли покачал головой. — Жалею только, что не сделал этого скорее. Но тот иностранный дьявол был умным ублюдком.
— Мэр говорит, если вы хотите снова видеть вашу дочь и внуков, — сказал Джейми, продвигаясь еще на шаг в своей лжи, — то скажете мне, что случилось с леди Линнет.
— Он не посмеет.
— Еще как посмеет, можете не сомневаться, — заверил его Джейми. — Подозреваю, именно поэтому ваша дочь скрывала это от него все эти годы.
— Как был он болваном, так болваном и остался. — Брукли плюнул на пол. — Неблагодарный сукин…
— Отвечайте сейчас же! — закричал Джейми. — Что вы сделали с леди Линнет?
— Я скажу, но вам это уже не поможет. — Брукли устремил взгляд на темное окно. — Сегодня полнолуние. Вы опоздали.
Линнет услышала скандирование во сне, еще до того как проснулась. Равномерный ритм пульсировал в ней, усиливая и без того жуткую головную боль. Знакомая темнота окутывала ее, и воздух, которым она дышала, был каким-то тяжелым. Она окончательно очнулась, вся взмокшая от страха, поняв, где она: за потайной дверью Вестминстерского дворца, там, где встречаются ведуны и ведьмы.
Вначале она была слишком напугана, чтобы открыть глаза. Мерцание свечей и мелькание теней играли на веках. Она сделала медленный вдох, затем чуть приоткрыла глаза.
И хотя она ожидала увидеть их, но все равно ахнула при виде фигур, дергающихся и извивающихся в кругу свечей на полу. Как и раньше, фигуры в страшных масках были облачены в звериные шкуры.
Она лежала за пределами круга, на земляном полу у стены. От холодной земли и страха по коже у нее побежали мурашки. Взглянув на себя, она увидела, что завернута в тонкий красный шелк. Она сглотнула: под ним на ней ничего не было.
Нет, она не позволит себе думать, как оказалась раздетой, чьи руки прикасались к ней. Не сейчас. Надо целиком и полностью сосредоточиться на побеге. Пока они еще раз не одурманили ее, она надеется сбежать. Ниточка надежды была очень тоненькая. Но она держалась за нее.