Артур слегка улыбнулся. Глаза его стали мечтательными… Грозовая ночь, шквалы обрушивающейся с небес воды, и они с Милдрэд спускаются по веревке со стены замка Форгейт в Шрусбери.
— Ну, кое-кого и я знаю.
Однако Гай не заметил, как он произнес это, ибо сам был во власти воспоминаний. Да, он все помнил: безлунную ночь, мороз и снег, а он с императрицей и парой ее людей спускаются по веревке на лед, покрывший замерзшую Темзу. Вокруг был мрак, но не плотный, а такой, какой бывает среди снега, когда все кажется призрачным и нечетким. И Гай провел Матильду через лагерь неприятеля, накрыв ее своим белым плащом, они прошли мимо палаток ее врагов, миновали охранников, не слишком внимательных и коротающих время, греясь подле разведенных костров. У дальней рощи беглецов ожидали люди Гая с лошадьми. Матильда сразу решила, куда они направятся: в Уоллингфорд, огромную крепость на Темзе, расположенную всего в десяти милях от Оксфорда. Гаю тогда это казалось разумным: Уоллингфорд — неприступная цитадель, в которой распоряжается верный сторонник императрицы Брайан Фиц Каунт.
Но то, что для самого Гая это решение было ошибкой, он понял, когда они въехали во двор Уоллингфорда и императрица прямо с коня рухнула в объятия Брайана Фиц Каунта. Они стали целоваться. А сэр Гай стоял и смотрел на них, не в силах вымолвить ни слова…
— А чего вы ожидали, сэр? — иронично заметил Артур. — Слухи, что между Матильдой и этим Брайаном из Уоллингфорда что-то есть, ходили давно. Я был тогда ребенком, но помню те разговоры. А что? Муж ее далеко, он оставил ее на произвол судьбы, а сэр Брайан — один из ее самых верных сторонников. Уж не рассчитывали же вы, что леди Матильда влюбится в вас из одной только благодарности? Но она хоть отблагодарила вас? Эй, Волк? Вы слышите меня?
Он спросил, потому что Гай сидел с каким-то отрешенным видом, но когда Артур повторил вопрос, все же заставил себя ответить. Благодарность Матильды? Да, конечно же. Правда, когда она вспомнила о Гае, тот был уже далеко. Ибо он уехал из Уоллингфорда сразу, как только доставил туда императрицу. Возможно, это было неразумно, поскольку в награду за спасение он вновь был бы принят ко двору, влился бы в английское рыцарство и его разбойное прошлое было бы забыто. Но он ускакал и даже после того, как его догнали люди Матильды и стали просить вернуться, отказался. А Матильда, которая будто знала, что он не вернется, велела передать ему кошель с монетами. Правда, монеты те были не бог весть какими. Артур припомнил, как Гай передавал их ему, когда он сопровождал леди Милдрэд.
— Странно все это, — задумчиво пробормотал Артур. — Вы говорили об императрице как о даме сердца. Да вы плут, сэр, раз возмечтали о самой Матильде Анжуйской!
Гай поднялся и пошел прочь. И когда Артур догнал его, снова заговорил о том, что он решительно не советует Артуру ввязываться в интриги с этим документом. Лучше свиток вообще уничтожить или спрятать подальше и забыть о нем.
— Хорошо, я так и поступлю. Более того, я отдам вам его на хранение. Годится? И за это… Сэр, не могли бы вы меня обучить рыцарскому бою, чтобы я смог принять участие в лондонском турнире и подняться до звания опоясанного рыцаря?
— Ну вот! — Гай резко повернулся к нему. — Один план лучше другого. Мальчик мой, опомнись! На турнирах не добиваются рыцарского звания. На турнир прибывают уже опоясанные рыцари.
— Вот я и хотел выдать себя за одного из них.
И Артур поведал о своем плане. Ведь они сохранили доспехи похороненного ими госпитальера, а у сэра Гая есть некогда подаренный Артуру конь. И вот теперь, когда у него есть оружие и лошадь, не мог бы Гай обучить Артура премудростям конного боя, чтобы он мог сражаться наравне с иными рыцарями. Да, он намерен под именем Артура ле Бретона явиться на лондонский турнир, выступить там, и, когда Милдрэд представит его своим родителям, у тех даже подозрения не возникнет, что он простолюдин и не достоин их дочери.