- То есть своей гордыни. На дом, семью и силы Порядка тебе всегда было плевать.
Он фыркнул:
- Я с наглыми щенками не спорю.
- Я тоже не хочу с тобой спорить. Как-никак, твой сын Ринальдо - вероятно, мой лучший друг.
Я повернулся и пошел прочь. Брэнд ухватил меня за плечо.
- Погоди! Что ты мелешь? Ринальдо еще мальчик.
- Ошибаешься, - сказал я. - Мы примерно одних лет. Он выпустил мое плечо. Я обернулся. Брэнд выронил сигару - она осталась дымиться на дороге - и переложил кубок в правую, теневую руку. Левой он тер лоб.
- Сколько же лет прошло на основной линии…
Под влиянием внезапного порыва я вынул колоду, отыскал карту Люка и протянул ему.
- Это Ринальдо.
Брэнд схватил карту, я, сам не знаю почему, не стал ее вырывать. Смотрел он долго.
- Почему-то связь через карты тут не работает, - заметил я.
Брэнд поднял глаза, тряхнул головой, вернул мне карту.
- Да, не работает. Как… он?
- Ты знаешь, он убил Кейна, чтобы отомстить за тебя?
- Нет, не знаю. Впрочем, меньшего я от этого парня и не ждал.
- Ты ведь не совсем Брэнд?
Он запрокинул голову и расхохотался:
- Я - Брэнд с головы до пят, и все же не тот Брэнд, которого ты мог знать. Любая другая информация дорого тебе обойдется.
- Во что станет узнать, кто ты на самом деле? - спросил я, убирая карты.
Брэнд поднял кубок, протянул двумя руками, словно чашку для подаяния.
- В порцию твоей крови, - сказал он.
- Ты стал вампиром?
- Нет. Я - призрак Пути. Отворишь себе кровь - объясню.
- Ладно, - согласился я. - Смотри, не обмани моих ожиданий, - и, вытащив кинжал, резанул запястье.
Из руки полыхнуло, словно я опрокинул керосиновую лампу. Разумеется, в моих жилах течет не огонь, но в некоторых местностях кровь жителя Хаоса исключительно быстро воспламеняется, и эта, похоже, была как раз из таких.
Пламя хлестало и в кубок, и мимо, на его руку, на локоть. Брэнд вскрикнул и начал съеживаться. Я отступил на шаг. Он превратился в смерч, - примерно как после жертвоприношения, только более мощный, - с ревом взвился в воздух и через мгновение исчез, а я остался стоять с открытым ртом, глядя вверх и зажимая вену на дымящейся руке.
- Ух, впечатляющий исход, - заметила Фракир.
- Семейная черта, - отвечал я. - Кстати, об исходах и выходах…
Я обогнул камень и вышел из круга в темноту. Она стала еще чернее, и казалось, что тропа светится ярче. Я разжал пальцы - дым больше не шел.
Я припустил рысью, торопясь оказаться подальше от этого места. Когда через некоторое время я обернулся, камней уже не было - только бледный смерч тянулся вверх, вверх, затем исчез.
Я продолжал бежать. Дальше дорога шла под уклон, я разогнался и вскоре уже вприпрыжку летел по пологому склону. Тропа сверкающей лентой убегала вниз и вдаль, постепенно теряясь из виду.
К своему изумлению, я увидел, что не так далеко ее пересекает другая светлая ниточка. Правее и левее она таяла во мгле.
- Есть какие-нибудь специальные указания касательно перекрестков? - спросил я.
- Пока нет, - отвечала Фракир. - Думаю, там придется принимать решение, а какое - станет ясно только на месте.
Впереди расстилалась огромная темная равнина с разбросанными там и сям островками света - все они были неподвижны, но одни горели ровно, другие зажигались и гасли. Ниточек, впрочем, было всего две - моя тропа и другая, поперечная. В полной тишине слышалось лишь мое дыхание да звук шагов. Ни ветерка, ни запаха, даже воздух не теплый, не холодный, а просто никакой. Справа и слева снова маячили какие-то силуэты, но у меня не было ни малейшей охоты в них вглядываться. Я хотел одного: побыстрее со всем покончить, выбраться отсюда и вернуться к своим делам.
По обочинам стали попадаться туманные пятнышки света - расплывчатые, дрожащие, они возникали и пропадали сами собой. Казалось, вдоль дороги протянут пятнистый прозрачный занавес, и поначалу я не обращал на него внимания, но он постепенно светлел, изображение проступало, как если бы я настраивал подзорную трубу: стулья, столы, припаркованные машины, витрины. Вскоре призрачная картина начала обретать цвет.
Я остановился как вкопанный. Передо мной был красный «шевроле» пятьдесят седьмого года, присыпанный снегом, припаркованный на знакомой улице. Я подошел и протянул левую руку.
Она вошла в полумрак и сразу поблекла. Я потрогал радиатор - твердый, холодный, - стряхнул с него снег. Вытащил руку - к ней прилипли снежинки. И сразу картина померкла.
- Я нарочно щупал левой рукой, - сказал я, - где ты. Что это было?
- Спасибо. По-моему - заснеженная красная машина.