Я наконец сообразил, что именно я подтолкнул Джулию к занятиям магией, показав иной слой реальности. А от себя оттолкнул, потому что на самом деле не доверял ей настолько, чтобы рассказать о себе правду. Полагаю, это кое-что говорит о моей способности любить, равно как и о способности доверять. Но я все время чувствовал силу Джулии. Было еще кое-что. Было что-то…
— Это прелестно, — объявила Джасра.
— Благодарю, — Мандор поднялся, обошел стол и вновь наполнил ее бокал — собственноручно, а не при помощи фокуса с левитацией. Я заметил, что при этом пальцы его левой руки слегка задели ее обнаженное плечо. Затем, как будто вспомнив и обо мне, он плеснул и в мой бокал, а потом пошел и сел на место.
— Да, превосходно, — заметил я, продолжая скоростной самоанализ.
Я что-то ощущал, что-то подозревал с самого начала — теперь я знал. Наша прогулка по теням стала лишь самым эффектным событием из серии маленьких, заранее подготовленных проверок, которые я время от времени подбрасывал на ее пути, надеясь подловить на недостаточной бдительности, надеясь разоблачить ее как… — кого? Ну, как потенциальную колдунью. Так?
Я отложил прибор в сторону и потер глаза. Уже теплее, хотя я скрывал это от себя долгое время…
— Случилось что-нибудь, Мерлин? — услышал я вопрос Джасры.
— Нет. Только сейчас понял, что немного устал, — сказал я. — Все нормально.
Колдунья. Не просто потенциальная колдунья. Теперь я понял: это был глубоко запрятанный страх, что именно она стояла за всеми этими покушениями на мою жизнь по тридцатым числам апреля, — а я давил этот страх и продолжал любить ее. Почему? Потому что я знал и мне было наплевать? Потому что она была моей Немезидой, крошкой Немези? Потому что я ласкал своего будущего палача и скрывал от самого себя очевидность этого? Потому что я не только любил неблагоразумно, но и погрузился с головой в неодолимую жажду смерти, сопровождавшую меня повсюду и ухмыляющуюся мне всегда, и в любое время я готов был содействовать ей как только возможно?
— Со мной все о’кей, — сказал я. — В самом деле, все нормально.
Значит, я, как говорится, был себе злейшим врагом? Я очень надеялся, что все-таки — нет. У меня в самом деле не было времени на психотерапию — тем более тогда, когда моя жизнь зависела от столь многих внешних обстоятельств.
— Готова дать пенни, — ласково сказала Джасра.
II
— Им нет цены, — ответил я. — Как и твоим шуткам. Я должен поаплодировать тебе. Я не только ничего не знал тогда, но даже и не догадывался, хотя и имел пару фактов для сопоставления. Ты это от меня хотела услышать?
— Да, — сказала Джасра.
— Я счастлив тем, что пришло время, когда дела у тебя пошли вкривь и вкось, — добавил я.
Джасра вздохнула, кивнула, сделала глоток вина.
— Да, пришло, — признала она. — Едва ли я ждала от такого пустячного дела подобной отдачи. Мне все еще с трудом верится, что в этом мире так много иронии.
— Если желаешь, чтобы я оценил всю ситуацию целиком, тебе надо чуть-чуть прибавить подробностей, — посоветовал я.
— Знаю. Мне вообще-то мало нравится то тупое и озадаченное выражение, что царит на твоем лице вместо радости по поводу моих лишений. С другой стороны, могут существовать факты, которые покажут уже хорошо известное с такой стороны, что тебе придется кисло.
— Что-то находишь, что-то теряешь, — сказал я. — Держу пари, что в событиях тех дней есть такие нюансы, что поставят в тупик и тебя.
— А именно?
— А именно — почему не удалось ни одно из тех покушений по тридцатым числам апреля.
— Полагаю, что Ринальдо как-то саботировал их, предупреждал тебя.
— Неверно.
— Тогда что?
— Тай’ига. Ее вынудили стать моим телохранителем. Ты ее можешь припомнить, в те дни она была в теле Гэйл Лампрон.
— Гэйл? Девушки Ринальдо? Мой сын крутил любовь с демоном?
— Отбрось предубеждения. На первом курсе он откалывал номера и похлеще.
Джасра задумалась на мгновение, потом медленно кивнула.
— Тут ты ухватил суть, — согласилась она. — Я забыла о Кэрол. И у тебя до сих пор нет никакой идеи — кроме той, придуманной еще в Янтаре, — почему это тянулось так долго?
— До сих пор не знаю, — сказал я.
— Это бросает на ту эпоху куда более странную тень, — размышляла вслух Джасра, — особенно с тех пор, как наши пути опять пересеклись. Хотела бы я знать…