Нет, совесть и чувство долга оказались сильнее - ноги на обратном пути в холл не понесли. Вернулся в аудиторию. И сразу почувствовал, что что-то не так.
Парни были здесь, все, сидели на сцене и тихо переговаривались. Но именно переговаривались, и именно тихо, непривычно для последних репетиций. Я резко обернулся.
- Хуан, присядь, - произнес дон Бернардо, сидевший на последнем ряду в темноте. Свет был только над сценой, и то неяркий, в конце нашего зала очень даже темно.
Я про себя выругался – сеньора Лопес была бы недовольна невнимательностью. Глубоко вздохнул, пытаясь представить, чем обязан визиту, ругать меня будет, или хвалить (последнее делать как бы не за что). Подошел, сел.
- Слушаю?
Как-то грубо я. Невежливо. Но с другой стороны, дон Бернардо если и испытывает ко мне какие-то теплые чувства, тщательно их прячет, выставляя маску показного безразличия. Вон, даже Оливию взад-вперед гонял, когда надо было сообщение передать, не удосужился «спуститься» на мой уровень. Так что и ответ закономерен – мне не за что демонстрировать щенячий восторг от общения с ним.
- Она тебя хоть поблагодарила? – Вновь это холодное безразличие. В голосе только информативная составляющая. Что-то вроде: «Хуан, в Сан-Пауло сегодня был дождь?» Варианты ответа: «Да». «Нет». Означающие лишь довод до сведения, каковы сегодня были погодные условия в этом крупнейшем полисе Южной Америки.
Я пожал плечами.
- А должна была?
Он про себя хмыкнул.
- Думаю, стоило бы.
- Это вы так думаете. – И продолжил с жаром:
- Дон Бернардо, я пыль, червяк! Хорошо, что она меня выслушала, это уже достижение!
На сцене разыгрывался спектакль под названием: «Мы ничего не видим, не слышим и нам не интересно». Парни повысили тональность обсуждения, и по лицам было видно, изнывают от любопытства. Дон Бернардо не баловал их вниманием; то есть он зашел ко мне, и это выводило меня в их глазах на новый уровень. Вот только на какой – этот вопрос читался в каждом их слове и жесте.
- И вообще, дон Бернардо, я не нуждаюсь в «спасибах». Ни ее, ни ваших, - зло продолжил я. - Мне вообще от вас ничего не нужно. Ни от кого из вас. Да, я влез в это дерьмо, и буду работать, как ждет от меня королева, но это не значит, что буду позволять во благо ее целей топтать себя. И на любую попытку себя унизить отвечу ассиметрично.
- Тише, тише, герой! – в голосе собеседника зазвенела сталь, но я чувствовал, внутри он улыбнулся. Я ему нравился, как нравится эксцентричному человеку буйство вулкана, первозданная необузданная стихия. – Хорошо, что тебя никто не слышит. – Помолчал. – Хуан, это не игрушки. Лея говорила, объясняла, что на кону?
Я пожал плечами.
- Я это и так понимаю.
- Тогда в чем дело?
- В том… - Я почувствовал, что снова завожусь, и сделал все возможные усилия, чтобы удержаться. Сформулировал:
- В том, что я не буду вашей марионеткой. Не нужно за меня планировать каждую мелочь, каждую деталь. Я буду делать так, как МНЕ хочется, даже если вы посчитаете это неправильным.
- Ваши сценарии не сработают, - помолчав, продолжил я, пытаясь объективно донести позицию, а не выглядеть «яколой». – Просто не смогу реализовать их. Но смогу реализовать свой. И если сделаю в процессе какую-нибудь каку-бяку, кого-то как-то оскорблю, совершу не совсем этичный не всем нравящийся поступок… Я не буду оглядываться на вас. Просто сделаю это, и всё.
Дон Бернардо покачал головой.
- Начнем с того, что пока тебе позволяют делать всё, что хочешь. Не ограничивают…
- Ключевое слово «пока», дон Бернардо, - перебил я.
Старик вздохнул и… Согласился.
- Тут ты прав. Но должен понимать так же, что на человека, получившего карт-бланш, ложится огромная ответственность. Если провалишься, с тебя будет совершенно иной спрос. Сейчас можно обвинить в чем-то нас, меня и Лею, что не поняли, не подсказали, не подставили плечо… После же…
Я кивнул.
- Я рискну, дон Бернардо. – Повернул к нему голову и почувствовал, как глаза сверкнули. Внутри меня пылал огонь решимости, и в отличие от музыки, в успехе ЭТОГО мероприятия уверенность была. Это вам не октавы с ладами перебирать!