Эта мысль одновременно и радовала, и озадачивала. Радовала тем, что я не люблю быть кому-то что-то должен. Озадачивала же потому, что старика Ромеро хотелось бы видеть в друзьях. Или хотя бы в союзниках. Слишком уж надоели эти сеньорины-командиры, глубоко в душе хочется работать с нормальным искренним человеком, да еще мужчиной. Он, конечно, тот еще фрукт, интриган с опытом, но в нас много общего, и кому, как не двум бунтарям, понять друг друга?
Второй день, как и третий, были адом. Причем в отличие от первой репетиции, когда мы только знакомились и с материалом, и с подходом по его изучению, по последующим дням не могу сказать ни-че-го. Пролетели, всё. Словно заезженная пластинка: «Пам-пам-пам… Пам-пам, парам…» И снова: «Пам-пам-пам…» И снова: «Пам-пам-пам…»
В целом кое-что начало вырисовываться – мы уже могли сыграть материал «в первом приближении», «начерно». Но изюминка в деталях, и дон Бернардо, находившийся с нами практически неотлучно, гонял и гонял по кругу, доводя звучание до совершенства. Нюанс там, нюанс здесь…. И здесь… Пока мы не смогли, наконец, сыграть ровно, несколько раз подряд.
- Молодцы. Можете же, когда захотите! – похвалил он нас под вечер третьего дня. – Теперь отточим до совершенства, и в путь!
Этот обреченный вздох издал не только я, или показалось?
Больше всего вопросов было ко мне. И если гитарная партия на самом деле оказалась несложной, и, учитывая мою феноменальную механическую память, проблем не составила, то с вокалом возникли серьезные проблемы. Причем «механического» характера – я чувствовал, что тот уровень, который определил мне дон Бернардо, взять могу, но для этого не хватало опыта. Пресловутых тренировок. Я вспомнил его фразу, оброненную в самом начале, про то, что жаль, что не попал к нему десять лет назад. Действительно, проучись я у него эти десять лет, такая высота не казалась бы проблемой. Но что есть – то есть.
Понимая наши слабые звенья, всё оставшееся время старик гонял в основном меня. И немного Хана – у того возникали некоторые сложности с соляками, которые, как стоило догадаться, лучший гитарист планеты не мог упростить из принципа. Ему был нужен высший пилотаж – и он делал всё, чтобы его получить. Потому на следующих репетициях нами занимался не он, а один из преподавателей вокала; сам он появлялся эпизодически, выдрючивая в основном Хана. И иногда заступающегося за него Карена – для профилактики.
Ночами мне снились кошмары. «Пам-пам-пам! Пам-пам, парам!» - звучало в голове набатом. Я ворочался, просыпался в холодном поту, вскакивал. Память услужливо выдавала порядок действий пальцев в гитарной партии. Во сне! А вокал… Что только не снилось, где я только ни пел и как только не лажал! И наутро каждый раз был уверен, что если ад, в смысле религиозный, где Сатана банкует, и существует, то в этом месте круглые сутки звучит: «Пам-пам-пам! Пам-пам, парам!..»
Ночевал я дома, и этот вопрос никто не поднимал – ни пытаясь запретить, ни уведомляя, что разрешают. Ну, а раз так, мне тем более поднимать его не нужно. Забирали меня девчонки, в произвольном составе, кроме Паулы. Красноволосую не выпускали, и, подозреваю, виновата в этом ее высочество. У нас как-то давно, в начале моей эпопеи с корпусом, был разговор с нею, и я спросил, знает ли она принцесс лично.
- Фрейю – да. Общались. – Напарница скривилась. – Изабеллу видела издалека. Но это не значит, что не знаю, что она за человек.
- А с Фрейей что? Веселое общение получилось? – поддел я.
- Давай не будем об этом?! – полыхнули ее глаза, а лицо покраснело. – сли вдруг мы столкнемся в тесном коридоре, я ей дорогу не уступлю! Дальше додумывай сам.
То есть, ее королевское высочество может узнать кузину. Которую, и ей это известно, мама прячет под замком в корпусе, чтоб «не шкодила». И если таковая вдруг отметится рядом со мной… План укрощения строптивой можно смело выбрасывать на помойку.
Остальных же девчонок от простых смертных не отличишь – вот пусть и трутся около. Тем более не забываем о сеньоре Феррейра, который Октавио. И о мягком намеке Мишель насчет него, с призывом смотреть в оба.
Это случилось на следующий день после того, как у нас получилось отыграть материал без запинки, несколько раз подряд. Какая репетиция по счету – не скажу, они все смазались. Мы пришли, привычно завели шарманку, и даже несколько раз прогнали материал, когда в зал вошло несколько человек, которых вел дон Бернардо. «Комиссия».
Указав на нас, старик Ромеро принялся что-то объяснять, его спутники кивать, с ним соглашаясь, после чего он попросил:
- Мальчики, еще раз! Так, как будто вы выступаете перед публикой!