Рядом лежит меч, покрытый ржавчиной. Капли бьются о лезвие.
Человек с медным чайником смотрит на меня с небес. Здравствуй, Самтори, говорит человек. Как ты, Рыцарь-в-Бинтах?
Я молчу. Теперь я всегда молчу, когда он со мной разговаривает.
Когда-то я верил в лучшее. Ведь должна же быть на земле доброта и свет? Если есть зло, должна быть и сила, которая от зла защищает? Должны же, мать их так, быть рыцари?!
– Он спрятался где-то в замке, милорд.
– Откуда он знает мой дом?
– Самтори когда-то бывал у вас в гостях. Уверен, как человек, увлеченный военной историей и средневековьем, он разглядел здесь все. Вот, посмотрите… Это не самый удачный портрет, но здесь Самтори изображен в фамильных доспехах.
– А! Кажется, припоминаю. Он тогда тоже в доспехах приехал. Как на маскарад, представляете, инспектор? Герб с какой-то невзрачной серенькой птичкой… воробей? Нет, что-то другое. Перепелка? Доспехи, кстати, рухлядь совершеннейшая…
…Вслед за мной в кабинет вбегает человек в костюме и котелке. В руке у него револьвер.
– Полиция! – кричит человек. – Бросьте оружие, Самтори! Я буду стре…
Ваза эпохи Цинь отбрасывает полицейского в угол. С грохотом рушится этажерка с драгоценными статуэтками. Однажды я бывал здесь гостем. И помню, тогда многое бы отдал за возможность рассмотреть коллекцию получше…
Сейчас под моими ногами хрустит фарфор.
Я иду.
Я все ближе.
– Инспектор, вы, кажется, меня не очень любите?
Молчание.
– Вы правы. Не очень.
– Извините за любопытство, инспектор. Но почему?
– Я расследовал дело об убийстве в Крокет-виль.
Молчание.
– А, та бедная девушка…
– Какой-то ублюдок изнасиловал ее и убил… Какой-то очень богатый и влиятельный ублюдок, милорд.
– И что, инспектор?
– И ничего, милорд.
Мне на спину прыгает еще один. Я отпускаю меч, хватаю противника за запястья… с размаху бьюсь спиной о стену. Полицейский хрипит. Я делаю два шага вперед… отталкиваюсь и вновь – стена.
У полицейского вырывается стон.
Хватка его слабеет, он падает на пол.
Вперед!
Подбираю меч. Сжимаю рукоять двумя руками – из-под бинтов сочится желтая гниль. Запах, должно быть, жуткий…
Хорошо, что и запахов я тоже не чувствую.
Выстрел.
Сильный толчок в левое плечо. Я с трудом удерживаю равновесие. Боль появляется где-то в глубине руки…
В дверях, озаряемый вспышками молний, стоит человек с револьвером.
– Вы и есть Самтори?
У человека тонкое бледное лицо, темные волосы. Лорд Руперт собственной персоной.
Я делаю шаг вперед…
Выстрел.
Почему-то оказываюсь на коленях. Огонь горит внутри меня, вытягивает мне внутренности крюком мясника. Я отвык от такой боли…
Я – Гнилой рыцарь, но мне так больно!
Меч лежит передо мной на полу, среди стеклянных осколков.
– Вы уязвимы, – говорит лорд Руперт. – Что ж… тем хуже для вас, Самтори. Оборотень вы или нет – в моем револьвере серебряные пули. Но прежде чем покончить с вами, я хотел бы задать один вопрос…
Я молчу. Надо попробовать дотянуться до меча. Успею ли? Проклятый ублюдок неплохо стреляет.
– …один вопрос. – Руперт подходит ближе. Ступает он мягко, с грацией уверенного в себе хищника.
Мы смотрим друг другу в глаза.
– Спрашивай, – едва слышно сиплю я. От моего горла мало что осталось. От меня вообще мало что осталось. Лепра – страшная вещь.
– Она… – говорит Руперт. Глаза его мерцают. – Она не придет?
Какой-то ублюдок изнасиловал ее и убил… Какой-то очень богатый и влиятельный ублюдок, милорд.
Выстрел.
Глаза Руперта на мгновение расширяются… Потом Руперт падает.
За его спиной стоит окровавленный инспектор с револьвером. Он весь перекошен. Похоже, я сломал ему пару ребер…
Пожар в животе становится невыносим.
Полицейский вновь поднимает револьвер. Черное дуло смотрит на меня.
– Мои люди утверждают, что вы призрак, – говорит инспектор. – Это правда?
Если есть зло, должна быть и сила, которая от зла защищает? Должны же, мать их так, быть рыцари?!
Я улыбаюсь. Впервые за долгое-долгое время…