Чарльз закурил сигарету и медленным шагом пошёл вдоль торговых рядов, лелея слабую надежду увидеть знакомый бочок белокочанной капусты, сельдерей или красные шарики редиса. Увы, ничем подобным не мог похвастать даже крупнейший продуктовый рынок Токио. Удача определенно шла сегодня иной дорогой, чем достойный английский джентльмен, окруженный десятками тысяч торгующих мещан.
Работать на Алистера Эмберхарта Уокеру… нравилось, хотя точных причин он назвать не мог. Если бы бывший солдат дал бы себе труд оформить общее впечатление в точные термины, то он с уверенностью сказал бы, что его наниматель совершенно не похож на господина, кем-либо повелевающего. Скорее на старшего офицера небольшого военного подразделения, который сам ставит задачи каждому из подчиненных, ожидая не более, чем их точного исполнения. Уокер видел, что юноша сам ежедневно упорно работал, преследуя лишь одну, более чем достойную для молодого человека цель — оправдать свой статус благородного человека.
Пренебрежительно покосившись на арбузный развал, дворецкий обогнул его, уклонившись от пробегающей мимо стайки перемазанной грязью детворы, с хохотом бегающей друг за другом. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, был ли хоть раз эпизод, когда сам Алистер развлекался тем или иным образом, но потерпел неудачу. От большинства известных Уокеру сэров его господин отличался повышенной эмоциональностью, с удовольствием подшучивая над своей невестой или телохранительницей, но представить его валяющимся на диване или болеющим на матче гритбола Чарльз не мог. Худой смуглый юноша всегда был чем-то занят. Нельзя же назвать отдыхом чтение газет за чашкой кофе? У многих лордов это самая напряженная часть трудового дня!
И это Уокеру бесспорно нравилось… особенно как отцу, которому пришлось наблюдать, как его собственные дети праздно проводят массу времени в играх, праздности и флирте. К сожалению, подростку-гимназисту не вобьешь ум на будущее.
Пройдя до конца рыночных рядов и не обретя желаемого, Чарльз решил, что вполне может позволить себе выпить чашку чая, дав своим ногам немного отдыха. Конечно, он бы предпочел насладиться напитком в куда менее шумном и оживленном месте, чем перекресток, ведущий к рынку, но, насколько знал сам англичанин, это открытое кафе было единственным заведением подобного рода поблизости. Дворецкий расположился за столиком под зонтом на свежем воздухе, сделал заказ миловидной японке, вооруженной блокнотиком и карандашом, и позволил себе немного расслабить тело.
Но не разум. Поход в поисках пристойных для жителей особняка продуктов был лишь отговоркой. Чарльз нуждался в уединении для необходимой сейчас ясности мыслей — он пытался решить сложную дилемму. Как наемному работнику, получающему выплаты не только от Алистера, но и от Роберта Эмберхарта, ему хотелось отработать на юношу весь положенный срок. Более чем щедрая оплата и редко встречающееся от английских лордов отношение вкупе с обещанным Чарльзу бонусом чрезвычайно способствовали этому пожеланию. С другой стороны… долг дворецкого, взятая на себя ответственность за Анжелику Легран и неприятие местных соблазняли бывшего вояку попросить у молодого господина отставку. Чарльзу и Анжелике было совершенно нечего делать в этой стране, более того — принеся присягу местному императору, Алистер перешел рубикон. Самым полезным для юноши было бы начать вживаться в местные обычаи, а себя и горничную Уокер полагал совершенно лишними в этом процессе. Помехой для юного лорда.
Решиться на что-либо было чрезвычайно непросто. В начавшей рано седеть голове пьющего чай джентльмена клубились мысли. Стоит? Не стоит? Просто сообщить сэру Алистеру о своих догадках? Как отреагирует граф, если Чарльз нарушит их соглашение? Что будет дальше с этой страной, где боязливо улыбающиеся торговцы делают вид, что не слышали выстрела из подворотни и не видели убегающего полисмена?
Уокер разрывался между двумя ипостасями достойного поведения. Ни одна чаша в его мятущейся душе не могла перевесить, а отвратительный прозрачный чай лишь утяжелял лежащую на плечах ношу.
Неожиданно раздавшийся шум и крики отвлекли достойного человека от его нелегких мыслей. Чарльз поднял голову.
От базарных рядов, вовсю работая босыми ногами, неслась та самая торговка, у которой он не смог получить скидку. Широкое и непривлекательное лицо японки было белым как мел, рот наполовину распахнут, а глаза грозились выпасть из глазниц. Женщина работала ногами с такой скоростью, что Чарльз изумленно вскинул брови — даже сам Алистер, с его ростом под два метра, не выдавал такой прыти на домашних забегах на скорость!