Калар знал, что сейчас он несравненно лучший боец, чем был шесть лет назад, когда только принял клятву Поиска. Долгие годы в пути закалили его тело и душу, выковали его заново и отточили его боевые инстинкты до бритвенной остроты. Он был сильнее, гибче и быстрее, чем когда-либо, и был достаточно уверен в своей способности противостоять в бою любому человеку. Но сейчас он лишь с трудом выдерживал темп боя, который задавал Бертелис, и еще труднее было противостоять той невероятной силе и ярости, которой обладал сейчас его брат.
Калар и Бертелис тренировались вместе с детства, их обоих учил Гюнтер, старый мастер фехтования из Гарамона. В учебных поединках они были примерно равны, хотя было очевидно, что Бертелис более одарен из них двоих. Он был прирожденным фехтовальщиком, обладая превосходной силой, равновесием, скоростью и инстинктом. Однако Бертелис всегда слишком полагался на свои природные таланты, и в юности был довольно нерадивым учеником, заслужив немало суровых слов от Гюнтера. Калар, напротив, очень упорно работал над своим навыком фехтования, вставая на несколько часов раньше остальных обитателей замка, чтобы отточить боевые приемы и укрепить тело. Только после смерти Гюнтера Бертелис стал относиться к обучению с большей серьезностью, тренируясь с упорством, граничившим с одержимостью. И лишь тогда стал проявляться его истинный потенциал.
Теперь было ясно, что Бертелис далеко превзошел тогдашние ожидания, и поднял свой навык на абсолютно новый уровень, достигнув такой степени мастерства, с которой Калар не надеялся сравниться - и еще меньше надеялся соперничать. Искусство фехтования Бертелиса граничило со сверхчеловеческим, и Калар предполагал, что лишь очень немногие - разве что рыцарь Грааля Реол, упокой Владычица его душу - могли бы сравниться с ним. Быстрота клинка Бертелиса была несравненной, и Калару редко доводилось скрещивать мечи с тем, кто мог бить с такой силой. Было просто потрясающе, насколько далеко фехтовальное искусство Бертелиса продвинулось за эти шесть лет. Калар чувствовал себя словно ребенок, пытающийся сражаться с мастером.
Клинок с грохотом ударил по щиту, деформируя его, и Калар поморщился. Он направил выпад в шею Бертелиса, но тот отбил его с презрительной легкостью. Усмехнувшись, Бертелис шагнул назад, на мгновение позволив Калару перевести дыхание. Калар понял, что его брат сейчас играет с ним, как играл с предыдущим противником.
- А ты обленился, - сказал Бертелис.
- Сверни с этого пути, Бертелис, - произнес Калар. - Он приведет тебя лишь к проклятию.
- Ты толкнул меня на этот путь, брат, - ответил Бертелис. - Ты отвернулся от меня!
- И я воистину сожалею об этом, - сказал Калар. - Мои слова были сказаны необдуманно. Я был ослеплен горем. Я не имел в виду то, что сказал.
- Поздно извиняться, - усмехнулся Бертелис.
И Калар знал, что он говорит правду. В глазах его брата горело безумие, которого Калар никогда раньше не видел - кипящая, ненасытная ярость, угрожавшая пожрать его. Словно некий дикий зверь сидел внутри Бертелиса, управляя его движениями, как марионеткой.
- Ты больше не тот мой брат, которого я знал и любил, - произнес Калар. Его дыхание вырывалось резкими вздохами от невероятно напряженного боя. Но Бертелис казался ничуть не уставшим, и едва вспотел.
- Не тот, - согласился Бертелис. - Теперь я - нечто гораздо большее.
- Хватит! - прошипел Меровех с края арены. - Прикончи его, сейчас же!
Взгляд Калара мелькнул между дьяволом, который был когда-то его братом, и бледной фигурой герцога Меровеха. Внезапно он догадался.
- Это ты разрушил замок Гарамон, - сказал Калар, снова посмотрев на Бертелиса. - Это ты убил Орландо и Монкадаса, и перебил моих рыцарей.
- Я бы и тебя убил, - кивнул Бертелис, - если бы ты был там. Но теперь цикл будет завершен, и все связи с моей прошлой жизнью наконец-то будут разрублены.
- Ты больше даже не человек, - произнес Калар.
Бертелис улыбнулся в ответ, оскалив острые клыки.
- А ты быстро соображаешь, братец, - улыбка сошла с его лица. - А теперь ты умрешь.
Секунду братья смотрели друг на друга с разных сторон арены, и начали снова сближаться, подняв мечи.
Оглушительный рев вдруг раздался в огромном зале с такой силой, что от него задрожали окна в рамах. Калар ощутил, как эхо звука отдается в его костях, и поднял взгляд, на мгновение забыв о поединке.
Над залом на высоте тридцати футов возвышался изогнутый балкон, и на его мраморной балюстраде сидело чудовище.