Упрямец тяжело зашаркал следом, и Эсме едва не расплакалась.
«Ну почему он не оставит меня в покое?»
– В котле есть горячая вода. Ты ведь хочешь помыться, – бросила она через плечо.
Сунув руки в карманы и подняв воротник, Рип в два шага ее догнал. Он никогда не был дураком, хоть большинство и считало его тупым громилой.
– Мне не в первой дают от ворот поворот. – Он уставился куда-то вдаль. – Я б спросил, с чего вдруг, но, похож, дело во вчерашнем.
Повисло неловкое молчание.
– Я просто пыталась проявить заботу. Ты ведь устал, – отрезала Эсме.
– Хорош мне втирать, че я чувствую и хочу, – рявкнул Рип. – Ты ж в курсе, что мож рассказать мне че угодно?
– Да.
Больше Эсме ничего не прибавила, и Рип поджал губы. Неяркий утренний свет смягчил покатый лоб и криво сросшийся нос. Рипа нельзя было назвать красавцем и все же… на мгновение сердце Эсме затрепетало при виде знакомого профиля, такого сильного и упрямого. Она столько наблюдала за этим лицом, гадая, что за мысли таятся в потрясающих зеленых глазах.
Отведя взгляд, Эсме уставилась на улицу. Только их следы портили белоснежный покров. Они здесь совсем одни. Тело Эсме некстати отозвалось, рассердив ее еще больше.
– Ты еще на меня злишься, – проворчал Рип.
– Не понимаю, о чем ты. – Эсме двинулась вперед, отчаянно желая избежать разговора.
Рип обхватил Эсме и, когда она развернулась, уставился на нее своими чересчур понимающими глазами.
– Можно, канешн, цельный день ходить вокруг да около, но чесслово, я никак не дотумкаю, че ты так расстроилась. – Он потер лоб, оставив белые следы на смуглой коже, и раздраженно продолжил: – Полночи голову ломал.
– Отпусти меня, – прошептала Эсме.
– Нет.
– Черт побери, Дж… Рип! – Она дернулась со всей силы.
Рип выпустил ее и поднял руки в знак капитуляции. Эсме отступила на несколько шагов. Утренний свет отразился в тонких крепких пластинах его правой кисти. Поймав взгляд Эсме, Рип покраснел и резко сунул механическую конечность в карман.
– Значится, я прав. И думается мне, дело не в моей вроде как лжи.
Эсме сглотнула.
– Понятно.
Услышав уклончивый ответ, Рип озорно прищурился и медленно протянул:
– Ты злишься, че я пил от другой? Думала, бушь моей трэлью? Над было давно те сказать: ты мне ниче не должна, не нужно те быть ни моей трэлью, ни чьей другой.
Эсме покачала головой и попыталась обойти Рипа. Как объяснить, что она отчаянно желала принадлежать ему? Как – теперь, когда он ясно дал понять, что даже не рассматривал такого варианта?
– Неважно…
Рип снова схватил Эсме и посмотрел на нее сверху вниз. Сильные пальцы – из металла и из плоти – стиснули ее руки.
– Черт побери, Эсме. Я ж хочу разобраться. Правда пытаюсь. Пожалста, скажи, че не так?
– Что не так? – Эсме больше не могла сдерживаться и оттолкнула Рипа. Либо она ему сейчас все выскажет, либо зарыдает. – У м-меня есть гордость, Джон Дулан! Черт возьми, я не стану тебя умолять. Не хочешь меня – я не буду…
Рип молниеносно приблизился, и Эсме врезалась в него, упершись руками в широкую грудь.
– Я тя не хочу? Твоей крови? – Его глаза потемнели. – В энтом дело? В энтом? Че я не хочу твоей чертовой крови?
Что-то горячее скользнуло по щеке. Эсме утерла слезу, надеясь, что Рип не заметит, и прохрипела:
– Оставь меня в покое.
И почувствовала, как его широкая, как стена, грудь, напряглась.
– Эсме? Ты че, плачешь?
– Н-нет.
Внезапно он обхватил ее подбородок прохладной стальной рукой и приподнял, чтобы видеть лицо. Эсме зажмурилась, не желая выказывать слабость, но Рип не оставил ей выбора. В воцарившейся тишине еще одна слезинка скользнула вниз по коже.
Рип провел огрубевшим большим пальцем по влажной дорожке.
– Долбаный ад, – прошептал он, задыхаясь от потрясения. – Боже, милая, не плачь! Пожалста, не плачь! Я энтого не стою.
– Нет, стоишь. Не смей себя принижать! – отрезала Эсме.
Остальные и так его недооценивали.
Шлюхи перешептывались, что он опасен как грех. О да, и Рип, и Эсме знали об этих слухах. Но в глубине души ей нравилось такое сочетание. Нравилось легкое прикосновение его крепкого тела, когда они задевали друг друга на кухне, и ленивая опасная улыбка, которую Рип дарил ей наедине, украдкой воруя кусочки теста. Только Эсме довелось узнать, что за грозной репутацией и суровой внешностью таится обычный мужчина.
– Тише, тише, милая, больше я такого не ляпну.
Он словно окружил ее своей мощью. Рип ласкал подбородок Эсме кончиками пальцев, так легко, что она могла бы вырваться, если бы захотела.