Но что она тогда за друг?
Уилл пожал плечами:
– Рип злится, что мы не словили того ублюдка. Не бери голову. Он седня не в духе.
Эсме кивнула, глядя вслед Рипу, взбиравшемуся по лестнице. Она не привыкла холодно держаться с людьми, и теперь чувство вины побуждало пойти следом.
Боль в глазах Рипа… поражение. Он винил себя в том, что враг сбежал. Так в его духе.
Может, пора забыть о задетых чувствах и просто снова стать его другом?
Эсме глубоко вздохнула. Первая мысль была остаться, но это все-таки трусость.
– Если проголодался, в печи есть рагу, – сказала она, потрепав Уилла по руке. – Мне надо кое-что сделать.
Судя по взгляду, вервульфен на отговорку не купился. Эсме сняла фартук, бросила его на стол и поспешила за Рипом, точно зная, где его найдет.
У Блейда имелась личная ванная, а остальные домочадцы использовали общую. Восхитительно горячая вода поднималась по трубам из бойлера за кухней, а в ванне спокойно могло разместиться двое.
Сквозь дверь донесся шум воды. У Эсме от волнения перехватило дыхание. Нельзя сейчас убегать. Он ее услышал.
Не дав себе времени передумать, она отрывисто постучала и стала ждать ответа.
– Че? – отозвался Рип. Раздался плеск воды – видимо, он сел.
– Ты в приличном виде?
Повисло долгое молчание.
– Я в ванне.
Сойдет. Здесь, в Логове, они не особо придерживались формальностей. Эсме глубоко вздохнула и толкнула дверь.
Вскрикнув, Рип поспешно сел глубже, так, что вода достигла груди, и прикрыл пах руками.
– Бож, Эсме, ты че творишь?
На его лице мелькнуло грубое, почти дикое выражение.
– Тебе меня нечем удивить. Я вдова, Джон, – напомнила Эсме, закрывая за собой дверь.
– А че, тут уже и уединиться спокойно низpя? – прорычал Рип.
Первая вспышка гнева в ее адрес. Эсме присмотрелась. Нет, не гнева. Рип еще никогда не был таким взволнованным. Он явно чувствовал себя неловко.
«Но ведь я никогда прежде не видела его обнаженным». Да, он не любил показывать свою стальную руку. Здесь, в Ист-Энде, наличие искусственной конечности означало, что ты либо тесак, либо один из мехов, которых отправляли на работу в анклавы. Так или иначе, в глазах некоторых ты либо не совсем человек, либо вообще не человек.
Собственно, Эсме и не стала разглядывать механизм. Ее внимание привлекло все остальное. О, она могла сколько угодно фантазировать, что скрывается под этими тяжелыми непромокаемыми плащами… но реальность превзошла все ожидания.
Гладкие бугры мускулов, слегка раскрасневшихся от жара. Золотистая кожа, блестящая в свете ламп. Рип успел сбрить щетину и обрезать волосы до короткого ежика. Темные жесткие волоски придавали ему зловещий вид, но это был ее злодей.
– Я подумала, может, тебе не помешает дружеская поддержка, – начала Эсме, медленно подходя ближе.
Рип настороженно посмотрел на нее. Вода из крана лилась на его согнутое колено. Рип подвинулся, словно пытаясь лучше прикрыться.
– Теперича те вздумалось со мной дружить? Бож, Эсме. Че с тобой творится? – И прибавил уже тише: – Другого времени не нашла. Щас… эт… неприлично.
Видя, как он покраснел, Эсме, невзирая на обиду, улыбнулась:
– А я и не знала, что ты такой чопорный.
Он уставился на нее грешными зелеными глазами:
– Давай ты разденешься, залезешь сюды, и поглядим, наскока те будет весело?
– Там достаточно пены, не переживай.
Рип глянул вниз. Пузырьки лопались на уровне его ребер, однако рук он так и не отвел.
– Се равно.
– Подумать не могла, что ты читал «Правила этикета» леди Хаммерсли, – не удержалась от шпильки Эсме. – Кроме того, ты пил из моей шеи, а это куда интимнее, чем наша нынешняя беседа.
Рип отвел взгляд. Не отреагировал на шутку. Эсме слегка поникла.
– Ты зачем пришла? – спросил Рип.
Эсме задержалась у столика с маслами и мылом, взяла флакон с маслом розового дерева, понюхала и поставила на место. Блейд всегда любил декаданс. Эта ванная больше подходила одному из домов Эшелона.
– Подумала, вдруг тебе надо с кем-то поговорить. Ты пришел расстроенным.
Плеснула вода. Рип потянулся и закрыл кран. Эсме жадно проследила за ним, нюхая следующий флакон. «Слишком лимонный».
– Не расстроился я. Просто… паршиво. – Рип откинулся в ванне, вытянув ноги. Пузырьки цеплялись за темные волоски на его мускулистых бедрах. – Стока дней проваландались, а я ток седня Блейду сказал.