– Я и не провоцирую, мистер Палмер. Я выясняю, с кем мне придётся соревноваться за звание лучшего магистра войны «Ромео и Джульетты». И самого результативного, – самоуверенно заявил этот парень.
– А меня вы совсем не рассматриваете в качества конкурента? – добродушно усмехнулся сэр Фоуч.
– Простите, сэр Фоуч, но раз вы остаётесь в обороне, то не думаю, что к тому времени, когда я сожгу дом Бартонов, вы наберёте заслуг больше, чем я. Да и Гоблин, по слухам, довольно проворный и решительный малый.
Этот парень не только меня узнал, но и отнёсся не слишком-то уважительно. Впрочем, как и к сэру Фоучу.
– Удобно, наверное, когда ты собеседника знаешь, а он тебя нет, – с намёком улыбнулся ему.
В глазах парня промелькнуло недовольство. Его чем-то задели мои слова. Неужто тем, что не узнал «гениального» Каннигема? Ах какая досада. Налейте ему стакан молока за мой счёт.
– Я второй сын герцога Сасекского, магистр Британской империи, Питер Каннингем, – с гордостью объявил этот напыщенный тип во всеуслышание.
Я сильно удивился, не понимая, что столь редкая птица делает в этих краях? Приехал поразвлечься или использовать Норт-Уорик в качестве полигона? Или за славой? А может, по поручению отца? Ну уж точно не ради денег. Хотя, где ещё набираться подобного опыта в относительно безопасном и комфортном месте? Не за границу же отправляться для участия в войне против серьёзного противника? Да ещё ему, одному из пяти знаменитых Британских гениев, достигших ранга магистра в возрасте пятнадцати лет. Да за ним там такая охота начнётся, что никакой охраны не хватит. Не удивительно, почему юный Каннингем вёл себя столь высокомерно. Как оказалось, его поставили на правый фланг, что только усилило желание подростка доказать своё превосходство. Заслужив ещё больше похвал и наград.
Оглядев внушительную свиту магистра Каннингема, явно собранную не из простых латников, невольно усмехнулся. Хотя веселье продлилось недолго. Внезапно пришедшая мысль заставила напрячься от тревожных предчувствий.
– Сэр Фоуч, – перестал обращать внимание на герцогского сынка, ожидавшего, что я сейчас начну перед ним лебезить, как все остальные, – не подскажете, а сколько высокоранговых команд удалось собрать барону Норт-Уорика?
– Довольно много для конфликта такого уровня, – улыбнулся магистр. – Включая вас, три отряда А-ранга, три В-ранга и семь С-ранга. Все их командиры сейчас присутствуют в этом зале.
Если Бартоны не самоубийцы, они выставят примерно столько же. И ведь к ним ещё нужно собрать соответствующее количество пехотных, артиллерийских и механизированных подразделений. Прикинув численность войск на квадратную милю, засомневался, что это будет такая уж лёгкая работёнка, как я о ней думал. Аппетит сразу пропал. Захотелось немедленно отправить девушек обратно в Лондон. Вместо игры в прятки, в которой у меня было бы неплохое преимущество за счёт Оракула, намечалась совсем другая игра.
Несмотря на моё нежелание общаться с сэром Питером Каниннгемом, тот сам проявил инициативу, встретив почти ровесника. С заметным пренебрежением расспрашивал о Лондонском турнире. Об учёбе в Святой Анне, чему, как мне показалось, завидовал. О столкновении с похитителями и бандитами. Заявив, что если бы он оказался на моём месте, то поступил бы совсем иначе, в чём я нисколько не сомневался. Каннингем даже предложил заключить пари, кто быстрее доберётся до Тамуорта и захватит дом Бартонов. Он оказался довольно азартен. С трудом отвязался от этого самовлюблённого парня, что Питеру опять-таки не понравилось. Я словно с самого начала вызывал у него какое-то подсознательное раздражение. А уж когда он узнал, что в отряде «Гоблин» нет ни одного паладина, то перешёл к тонким, завуалированным насмешкам, пытаясь вызвать хоть какую-то ответную реакцию с моей стороны. Питера устроило бы что угодно, от восхищения до ненависти, лишь бы не равнодушие.
С сэром Фоучем разговора у меня тоже не сложилось. Он не воспринимал всерьёз школьника, которому лёгкие победы, ранняя слава и богатство вскружили голову. Считая, что я приехал сюда ради показухи. За медийной популярностью и деньгами. И вообще, занялся не своим делом. По его мнению, я должен был продолжать то, что лучше всего умел. Ходить на съёмки. Участвовать в юношеских турнирах. Посещать различные клубы. Флиртовать с девушками. Попадать на первые полосы газет. Оказываться втянутым в неприятности и скандалы. Словом, радоваться беззаботной жизни, привлекая к себе общественное внимание. Или же, отринув всё это, заняться серьёзными делами. Хотя даже тогда Йохансоны не стали бы ровней баронам Фоучам. Вот в этом-то и было главное препятствие. Ему просто нечего было обсуждать с безземельным, бедным рыцарем в первом поколении из другого графства. Ставшим известным только благодаря саморекламе и умению попадать в неприятности. Сравнивая его отношение ко мне с тем, что я получил в Шотландии, испытал чувство обиды. Однако, в чём-то он прав. Ещё стоило отдать должное, сэр Фоуч в разговоре со мной вёл себя довольно учтиво и вежливо. Был сдержан, в отличие от Питера. Он не пытался спровоцировать или обидеть своего собеседника, говоря то, что думал.
Как только выдалась такая возможность, сразу покинул общество этих надменных индюков. У которых между собой, как ни удивительно, завязался вполне нормальный разговор.
Пройдясь по залу, встретился с бароном Невиллом, представившим свою жену и сына, с которым мне уже не посчастливилось познакомиться. А ещё со своим братом и племянником. С престарелым отцом, давно отошедшим от дел. С тёткой и её детьми. Пользуясь случаем, поблагодарил Невиллов за гостеприимство. Похвалил за организацию ужина. Заверил, что мой отряд полностью готов к войне. Наш боевой дух высок и крепок, и потому они могут полностью на нас положиться. Мы также сочувствуем их утрате.
Эти слова тронули хозяина приёма. Он поблагодарил меня за то, что откликнулся на его просьбу о помощи. Пообещал, что всем членам отряда «Гоблин» будут всегда рады в Норт-Уорике. Пообещал хорошие скидки в местных магазинчиках и гостиницах. Лучше бы объяснил, что нам тут потом делать? Если только осматривать живописные развалины средневековых крепостей и укреплений времён поздней Римской империи. В самом деле, не ездить же сюда из Лондона только из-за скидок в продуктовых магазинах? Половина нашей команды, до недавнего времени, даже не знала о существовании этого городка. Хотя учитывая, сколько тут собралось магистров и паладинов, вполне возможно, скоро Атерстон, Колсхилл и Тамуорт мало чем будут отличаться от тех самых исторических достопримечательностей.
После разговора с бароном Норт-Уорика, чтобы не скучать в одиночестве, показывая всем, насколько я жалок, отыскал майора Милтона. Захотел узнать у него ближайшие планы командования на наш счёт. Майор обнаружился у открытого окна, рядом с несколькими курильщиками. Они как раз обсуждали план предстоящей кампании. Узнав, что здесь собрались те, кого определили на левый фланг фронта, я обрадовался. Уважительно поздоровавшись, познакомился с этими господами. Запомнив в лицо тех, с кем мне придётся работать вместе. Заодно, наконец-то, выяснил общее состояние дел и куда нас определили.
Милтон объяснил, что на левом фланге, не считая пехотных и артиллерийских подразделений, которые будут играть вспомогательную роль, сосредоточены два батальона латников, рота кавалерии, три отряда рыцарей, по одному отряду паладина и магистра. На правом, то же самое. В центре, на обороне города, остаются: один батальон латников, рота копейщиков, два взвода рыцарей и отряд магистра Фоуча.
Несмотря на средневековые названия, все эти подразделения имели приставку «фантомный». Кроме того, имелось существенное отличие между отрядом рыцарей и взводом рыцарей. В отряде могло быть от одного до трёх рыцарей, плюс сопровождение, в виде оруженосцев и кавалеристов. Взвод же состоял целиком из рыцарей. Правда, по численности танковых, а не пехотных подразделений. То есть, из трёх человек. Двенадцать — это уже рыцарская рота, из четырёх взводов. Всё, что собиралось из операторов более низкого ранга, считалось уже по штату пехотных подразделений, с небольшими изменениями. Всё же фантомная броня имела свою специфику.