Он встал, пряча от нее полные слез глаза.
— Прошу вас и в дальнейшем быть моим мудрым советником и хранителем Большой печати Талшамара.
Он снова упал на колени и поднес к губам подол ее платья.
— Я навеки ваш преданный вассал и буду служить вам, покуда Господь не призовет меня к себе.
— Ну, полно, — с улыбкой сказала Джиллиана. — Не будем говорить о смерти в столь радостный час. Пусть лучше нам принесут вина, чтобы все присутствующие могли выпить за здоровье вашей светлости!
В шатре опять стало шумно, и скоро менестрель, ударив по струнам лютни, запел родные песни Талшамара. В эти минуты Джиллиана по-настоящему ощутила, что она едина с этими людьми. То чувство, которое впервые зародилось в ней на коронации, еще больше окрепло. Глядя, как ее рыцари поздравляют смущенного лорда Хэмфри, она радовалась от всей души.
— Приятно ли быть щедрой властительницей и раздавать почести вассалам, которые и без того тебя обожают? — спросил Райен, холодно улыбаясь. — Что до меня, то мне ни к чему ни их преданность, ни служба, слава Богу, у меня есть своя страна и в ней свои подданные. А за королевский титул мы еще поборемся.
Она резко обернулась к нему.
— Прошу тебя, Райен, пусть твоя неприязнь ко мне останется между нами. Не думаю, что мои подданные смогут понять твои чувства.
Неприязнь? Он снова нахмурился. С чего она взяла, что она ему неприятна?
Джиллиана встала, и все лица обернулись к ней.
— Пожалуй, мне пора пожелать вам всем спокойной ночи, но пусть мой уход не помешает общему веселью.
Райен вместе с ней перешел в королевский шатер. Пока она снимала корону с головы и расстегивала верхнюю юбку, он молча следил за ней.
— Джиллиана.
Она подняла на него вопрошающий взор.
— Да?
— Я не испытываю к тебе никакой неприязни. Ты ошибаешься.
— Ошибаюсь? Не думаю. Все время, начиная с нашей первой встречи, ты выказываешь одно только презрение, если не ненависть ко мне. Я понимаю причину таких чувств с твоей стороны, но это мало что меняет.
Он шагнул к ней и взял ее за руку.
— Джиллиана, поверь мне, я искренне восхищаюсь тобой.
Его сильные пальцы переплелись с ее, тонкими и нежными, в голосе слышалось искреннее волнение.
— Та первая ночь, когда мы были вместе, — я помню каждую ее минуту. Ты тогда так вскружила мне голову, что я до сих пор не могу думать ни о ком другом.
Джиллиана не знала, верить ему или нет. А как же его Катарина? Его возлюбленная?
— Неужели любая женщина может так легко вскружить тебе голову, Райен?
— Не любая… только та, у которой волосы цвета воронова крыла и губы, готовые раскрыться навстречу поцелую.
Он притянул ее к себе, и она упала в его объятия, не успев сказать, что и ее неотступно преследуют видения той первой ночи.
15
В шатре — полутьма, разбегаются блики мерцающего пламени факела. «Что в ней такого, — думал Райен, — почему при виде ее кровь всякий раз вскипает в моих жилах?» Он теснее прижал Джиллиану к себе. Может быть, потому, что кожа ее нежнее шелка? Или из-за этого тончайшего одуряющего аромата, который постоянно исходит от нее? Нет, должно быть что-то еще. Руки Райена сами собою скользили по ее спине.
— Подумать только, всего несколько недель назад я ничего о тебе не знал, а теперь ты здесь, со мной… и все в жизни так осложнилось, — задумчиво произнес он.
Джиллиана невольно отстранилась и пристально посмотрела на него.
— Что ж, — вырвалось у нее. — Тебе недолго осталось потерпеть. Скоро мы расстанемся, и снова сможешь жить так, словно меня никогда не было.
Приподняв длинные шелковистые пряди, он коснулся губами ее нежной шеи, отчего сладкая дрожь пробежала по всему ее телу.
Теперь, когда она уже принадлежит ему, разве он сможет жить, как прежде, притворяясь, будто не знал ее никогда?
— Вряд ли у меня это получится, Джиллиана. Ведь я твой пленник.
— Ты не пленник, Райен. Просто мы с тобой заключили соглашение. Я выполню свои обязательства, надеюсь, что и ты выполнишь свои. Разве то, что я плыву с тобой на Фалькон-Бруин, не подтверждает моих добрых намерений?
— Не будем забывать, что ты делаешь это не по своей воле. Таково было условие Генриха, не так ли?
Она сердито высвободилась из его объятий и шагнула к низкому ложу, заваленному овечьими шкурами. Сверху было постелено шелковое покрывало.
— Если бы я не пожелала тебя сопровождать, никакой Генрих не смог бы меня к этому принудить. Он молча улыбнулся. Что ж, очень возможно. Ни Генрих, ни кто другой — ибо эта женщина, кажется, не боялась никого.
— Только представь, — оборачиваясь, проговорила она. — Он и правда вообразил, будто мог выдать меня за Джона. — Синие глаза угрожающе вспыхнули, как бывало всякий раз, когда она сердилась. — Ничто на свете никогда не заставит меня породниться с этим презренным семейством. Элинор да, пожалуй, еще Ричард, по моему разумению, только эти двое достойны королевского звания.
— Да, высокомерия тебе не занимать! Ты ставишь себя выше Плантагенетов?
— А ты нет?!
Джиллиана начала расстегивать сорочку, и Райен, мгновенно оказавшись рядом, стал ей помогать.
— Наверное, я должен гордиться тем, что ты выбрала меня в мужья?
— Тебя выбрала Элинор, — устало сказала она. — Я не знала о тебе почти ничего вплоть до самого дня нашей встречи.
— А я совсем ничего. — Он улыбнулся, перебирая пальцами мягкие волосы у нее на затылке. — Если бы я знал, что у тебя такой крутой нрав, я, возможно, выбрал бы смерть.
Она сердито обернулась, готовая ответить резкостью, но ее остановила неожиданно задумчивая улыбка на губах Райена.
— До сих пор все окружающие находили мой нрав вполне сносным. Выходит, один ты пробуждаешь во мне дурные наклонности.
— Это голос истинной женщины. Послушать вас, так вы все святые и спустились с небес, только чтобы скрасить существование какого-нибудь глупца, а на деле… Все в конце концов оказываетесь дьяволицами.
При этих словах Джиллиане почему-то вспомнилось все, что Кассандра рассказывала ей об их матери. Да, видно, она причинила ему немало страданий.
— Райен, я знаю, что на Фалькон-Бруине тебе будет очень нелегко.
Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.
— Я этого не отрицаю.
— Не пойми меня неправильно, но я хочу предложить тебе помощь… вооруженную помощь моих подданных.
Он улыбнулся, но глаза его были печальными, а взгляд отсутствующим.
— Разве они смогут мне помочь, Джиллиана?
— Смогут. Знаешь, для чего я попросила их принести тебе клятву верности? — Не дожидаясь ответа, она продолжала — Чтобы у тебя были союзники, если они тебе понадобятся.
— Мои трудности не касаются ни их, ни тебя, Джиллиана, — раздраженно ответил принц.
Она опустилась на ближайшую скамью и продолжила, невзирая на его тон.
— У меня есть один план. Возможно, ты даже сочтешь его разумным.
Он начал раздеваться.
— Еще один разумный план? Не слишком ли, Ваше Величество?
— Я… — начала она, но тотчас умолкла, видимо, боясь, что он снова ее не поймет. Райен безучастно ожидал, пока она наберется решимости.
Наконец она глубоко вздохнула и подняла на него глаза.
— Райен, я решила предложить тебе корону Талшамара.
Он в удивлении воззрился на нее.
— Что ты сказала?!
— Я хочу, чтобы ты стал королем моей страны. Сомнение и недоверие снова зашевелились в его душе.
— Зачем тебе это?
— Есть несколько причин. Во-первых, твоя мать не посмеет причинить тебе зло, если ты будешь королем Талшамара.
— Во-вторых?
— Но… ты ведь будешь отцом моего ребенка. А это значит, что твоя кровь будет течь по жилам всех моих потомков.
— В-третьих? — нетерпеливо перебил он.