- Ещё слово – и ты отправишься исполнять ритуал Рула, чтобы уничтожить подвеску.
Зрачки Киандалла удивлённо расширились, и он хлопнул себя по лбу:
- Ну конечно! Как я раньше не догадался!
- О чём ты?.. – не поняли Нимруил и Антуанетта. Тёмный эльф почти восторженно проговорил:
- Нам не понадобится никакая тайная библиотека и прочие вещи! Нужно для начала попытаться уничтожить подвеску с помощью силы Рула. Он ведь гораздо сильнее, чем Шанталь! Если нам хватит сил, то, думаю, я мог бы уговорить жрецов одолжить нам одно из местных деревьев на колотушку. И… чёрт. Платье!
Эймерик терпеливо ждал, когда же Киандалл закончит рассуждать. Наконец, тёмный эльф категорично заявил:
- Нет, ещё раз я в это чёртово платье не полезу. И пусть хоть десять Срединных Змеев пробудятся ото сна, я не буду снова читать то проклятое заклинание!
Тем временем они уже почти приблизились к храму. Всех встречал очередной лысоватый жрец: видимо, у них с другой причёской не принимали. Восторженные пары выстроились в очередь, дабы получить благословение. Здесь, в этой прекрасной серебристо-белой роще, всё было пропитано неземным сиянием, и казалось, будто сама Соланджа улыбается этим девушкам, выбросившим свои старые туфельки и получавшим свадебные комплекты от своих женихов. Антуанетта прослезилась: она никогда ещё не видела столько свадеб разом. Затем она торжественно пообещала себе:
- Когда я выйду замуж, у меня обязательно будет свадьба по обычаям моего королевства! И пусть его уже давно не существует, я не забуду наших традиций.
Киан с интересом покосился на девушку, но промолчал. Эймерик подполз ближе к Нимруилу, склоняя голову на его плечо. Вопреки опасениям, потомок демонов, эльфов, сирен и людоящеров не отстранился и погладил «невесту» по голове.
- Не бойся, - шепнул синеволосый парень ему на ухо. – Всё будет хорошо.
========== Ночь в храме ==========
Постепенно редела толпа женихов и невест: те покидали храм уже законными супругами и тут же удалялись с острова, навстречу своим семьям и новому счастью. Антуанетта трогательно всхлипывала при виде каждой новой пары, и её энтузиазм не поубавился даже тогда, когда из дверей храма показалась и десятая, и двадцатая парочка молодожёнов.
Наконец, на поляне остались пятеро: Эни с Кианом, Эймерик с Нимруилом и лысоватый жрец, выжидающе косящийся на две явно не собирающиеся вступать в брак пары. Наконец, жрец Соланджи всё-таки спросил:
- Простите, не могли бы вы поторопиться?
- Ах, постойте! – принялась кривляться Антуанетта. – Я ещё не готова к свадьбе! Я ещё так молода, мне рано связывать себя брачными узами… Прости, любовь моя, но ты же не перестанешь меня любить оттого, что я по-прежнему буду свободна от этих оков?!
Киандалл на пару мгновений замер, пытаясь придумать ответный монолог в лучшем стиле любовных романов, но ограничился лишь в меру трагическим выражением лица номер семь – одним из самых лёгких вариантов неземного горя с тонкой ноткой желания немедленно повеситься на собственном ботинке и застрелиться из пальца. Жрец взмахнул руками, из-за чего Эймерику показалось, что он сейчас подпрыгнет и неловко пролетит пару метров, как какая-нибудь курица, планирующая с крыши сарая:
- Как же так! Но ведь я уже подготовился проводить обряд! Настроился на вашу ментальную волну! Вы же так подходите друг другу, к чему вам медлить?..
Киан замялся, после чего, не найдя лучшего выхода, выпихнул вперёд Эймерика и Нимруила:
- Вы пока с этими двоими разберитесь, а там посмотрим!
Жрец просветлённо уставился на рыжего воришку и синеволосового акробата. Эймерик надеялся, что эта его ментальная волна подскажет жрецу, зачем они здесь – но нет, он лишь одухотворённо поинтересовался:
- Простите, а где ваш свадебный комплект? Только не говорите, что забыли его! Но ничего страшного, я мог бы обвенчать вас и без него, только назовите свои имена, и…
- Постойте! – взмолился Нимруил. – Мы вообще-то не брак заключать прибыли! Нам нужна помощь!
Жрец моргнул раз, моргнул другой. Затем вновь взмахнул руками, из-за чего рукава-крылья взметнулись вверх, и деловито выдал:
- Семейный психолог у нас работает исключительно с полудня и до заката, поэтому, к сожалению, вы уже не успеваете к нему на приём. Могу порекомендовать вам переночевать у нас в храме, а завтра уже…
Нимруил и Эймерик синхронно кивнули:
- Да, нам очень нужна его помощь!
- Только, к сожалению, спать вам придётся в главном зале, - в меру печально протянул жрец. – У нас нет спален для гостей.
Киан, судя по начавшим было растягиваться в улыбке губам, хотел пошутить о чём-то вроде «А как же гостиница с комнатами для новобрачных?», но вовремя вспомнил, что он – страждущий брошенный жених. Эту мысль быстро сменила другая – ему и Антуанетте всю ночь придётся разгуливать по острову, ибо в храме, скорее всего, не должно быть никого, кроме жертв проклятия.
- Ладно, милая… Предлагаю прогуляться по этой чудесной роще, - заторопился Киандалл, после чего сграбастал не особо сопротивляющуюся Эни под локоть и удалился. Жрец же неуверенно проговорил:
- Позвольте мне удалиться… И помните – приём начинается с полудня!
Храм Соланджи, к большому разочарованию Эймерика, не был таким же блестящим и сверкающим изнутри, как храм её супруга Рула. Всё кругом было идеально белым, только на полу расстелили множество толстых красных ковров: видимо, поняли, что белые ковры очень быстро превратятся при таком наплыве паломников в чёрные.
Не найдя в храме ни единого стула или скамейки, Эймерик поправил длинное платье и уселся на ковёр. Юбка тут же попыталась задраться, обнажая колени, и парнишка, покраснев, одёрнул её. Будь его воля, он бы вообще взял один из этих ковров и закутался в него, изображая гусеницу.
Ночь. Луна. Храм богини, покровительствующей влюблённым парам и семье… И они с Нимруилом тут вдвоём, наедине: жрецы разбрелись по своим спальням. А это значит… значит…
- Ты в порядке? – лба коснулась прохладная ладонь. – По-моему, у тебя жар. Ты весь красный.
- Да я не красный. Это волосы отсвечивают, - сморозил от волнения глупость рыжий воришка. Нимруил как-то странно вздохнул:
- Ну вот… завтра ты уже снова будешь таким, как раньше. И не будешь больше на мне виснуть, пытаться отколупать себе пару чешуек на память…
Эймерик шмыгнул носом. Он не понимал: что сегодня ночью должно произойти, чтобы это чувство исчезло? Оно же не может просто взять и испариться, будто его и не было? Оно ведь такое тёплое, живое… Настоящее. И это в самом деле происходит с ним из-за проклятия?..
- Ты чего? – заметил выражение лица рыжего воришки Нимруил. Тот всхлипнул:
- Понимаешь, я запутался. Я не знаю… может, я хочу вылечиться, а может, это вообще не болезнь, а на самом деле так… Нет, ты не подумай, просто…
Ладонь синеволосого юноши переползла со лба Эймерика на волосы, осторожно убирая назад спадающую на глаза чёлку. Воришка, отыскав взглядом вторую руку Нимруила, торопливо стиснул её в своих ладонях. Широкая, мощная ладонь. Между пальцев чуть заметные перепонки, заканчивающиеся где-то в районе первого сустава. Интересно, он действительно лишь на какую-то малую часть сирена? Он так похож на этих прекрасных морских дев. Правда, чешуя у него не рыбья: скорее, как у рептилии. Это уже наследство людоящеров: именно у них такая жёсткая чешуйчатая кожа. Так не вовремя вспомнилось, что его губы гораздо мягче, чем можно подумать, дотрагиваясь до его рук…
- Слушай, Эйм, - неожиданно задумчиво произнёс Нимруил. – А это проклятие… ты не задумывался, как оно вообще действует? В смысле, его же наложили только на тебя. Проклятие – не болезнь, оно не может перейти к другому человеку, если прокляли только одного.
Мерцали свечи, и в воздухе разливался тёплый аромат плавящегося воска… и моря. Здесь так сильно пахнет морем… Эймерик наклонился чуть ближе к синеволосому товарищу, чувствуя, что ещё немного – и он сойдёт с ума. Нет, ну как можно спокойно смотреть на то, как красиво переливается эта чешуя? В сиянии свечей она слегка отливала золотисто-красным, и Эймерик, не удержавшись, слегка надавил кончиками пальцев на чешуйки за ухом Нимруила.