Странно, ему показалось, или демоница отчего-то побледнела?
- Как ты посмела так поступить? – разнёсся над землёй скорбный и в то же время укоризненный женский голос.
========== И жили они долго и счастливо ==========
Бледная демоница ринулась к Эймерику:
- Отдай подвеску, сейчас же! Отдай!
- Я не могу! – возопил рыжий воришка, улепётывая от демоницы. Естественно, он вспомнил об остатках мостовой лишь тогда, когда споткнулся о камень и, проехавшись по земле, уткнулся носом в чью-то туфельку. Хорошенькую, золотистого цвета туфельку, какая могла бы принадлежать принцессе. Подняв глаза, Эймерик уставился на обладательницу золотистой туфельки.
Её лица было не разглядеть: казалось, она вся была соткана из переливающего разными цветами сияния. Один сплошной свет, в котором вырисовывалась фигура метра три ростом как минимум. Эймерик с трудом разглядел длинное белое одеяние, клинок в руках…
- Ты! – закричала тёмная богиня. Рыжий воришка торопливо отполз в сторону: обладательница золотистых туфелек явно не собиралась смотреть на то, что свалилось ей под ноги, с высоты своего роста. Сотканная из света фигура молча занесла клинок. Спокойное движение, без ненависти, без желания поглумиться и уничтожить. Так заносит топор палач, исполняющий смертный приговор. Безразличие и сосредоточенность, несвойственные обитателям этого мира. Да и разве могло бы это сияющее создание родиться на Срединной Земле?..
Одно карающее движение клинка – и демоница, взвыв, рассыпалась пеплом. Эймерик и остальные с отвисшими челюстями наблюдали за этой невиданной мощью. Вспомнив о демонической крови Нимруила, Эймерик в ужасе покосился на любимого – мало ли, это существо решит, что они заодно с той демоницей… А Киандалл отчего-то усмехался, глядя на высокую фигуру: де Тролло явно что-то знал, но что именно, он пока не собирался говорить.
- Не бойтесь, смертные существа. Вас я не трону. Вы помогли мне.
- Д-да всегда пожалуйста, - отбивая зубами барабанную дробь, проговорил Эймерик. Равнодушный голос женщины откровенно пугал его. Это… Соланджа? Та самая богиня, правящая одним из Верхних Миров?
- Забавно, - на голос божества отзывалось невесть откуда взявшееся эхо, и казалось, будто в одном этом голосе слились десятки, сотни других. – Этим именем меня ещё никто не называл.
- Как же… - не понимал рыжий воришка. Киан посмотрел на восхищённо приоткрывшую рот Эни, на Нимруила и со всё той же странной усмешкой произнёс:
- Это Шанталь. Настоящая она. Я чувствую её магию и, готов поклясться, наш голубой друг тоже.
Эймерик смотрел – и не верил. Фигура, сотканная из чистого света, в его представлении не могла принадлежать тёмной богине, несущей смерть.
Почему тёмная сила обращается в свет?..
Рыжий воришка вздрогнул: ему показалось, что Шанталь в этот миг прожгла его взглядом насквозь.
- Вы смешные, смертные существа. Вы полагаете, что можете понять и объять своим умом всё, что есть. Но вы постоянно упускаете главное. Четырнадцать миров, все те, что лежат над и под Срединной землёй – единое целое. Срединная земля – наше зеркало. Семь Верхних Миров – отражение семи Нижних. И наоборот. Я не желаю смерти Соландже. Это всё равно, что пытаться убить собственное отражение в зеркале. Пусть для вашего отражение лево – это право, это не делает вас непохожими. Все мы – и жители Верхних Миров, и Нижних – по сути одно целое.
- Стоп-стоп! – схватился за голову Эймерик. – Но… разрушение мира, и все дела…
- Глупый мальчик, - богиня не смеялась, как её посланницы: напротив, она оставалась подчёркнуто спокойной. – Когда рухнуло бы наше зеркало, рухнули бы и остальные миры. И мой мир тоже. К чему рушить мир, который я сама создала?..
Эймерик попытался выйти из ступора, упорно заставляя себя думать, что он говорит с кем угодно, но не с богиней. Так было легче сосредоточиться. А ведь в словах Шанталь была логика… Почему они раньше-то этой логики не замечали?!
- Потому, что для вас мир – это чёрное и белое, - спокойно ответила на невысказанный вопрос богиня. Затем наклонилась к позеленевшему Эймерику, и он ощутил ровное тепло, исходящее от сияния. Протянув руку, Шанталь легко сняла соскользнувшую с его шеи подвеску:
- А это, пожалуй, я заберу себе. В моём мире никто больше не додумается это использовать.
- А тот демон? Кто она? – осмелев, спросил Нимруил. Шанталь равнодушно посмотрела куда-то вдаль:
- А, эта дурочка… Одна из моих слуг. Она возомнила, что если падёт существующий миропорядок, она сумеет в этом хаосе занять моё место. Наверняка она хотела заполучить подвеску, чтобы создать множество её копий, разделив мою силу так, чтобы я стала слабее неё. Да, к слову… Девочка, посмотри на меня.
Вспомнив, что Антуанетту богиня вполне может забрать на законных основаниях, Киандалл закрыл девушку собой. Заметив это телодвижение, богиня покачала головой:
- Я не заберу её. Мне неважно, жива она или мертва. Я хотела сказать о другом… Знаешь ли ты, девочка, на чьей ты земле? Это место построили твои предки, и когда-то именно их королевство процветало на этих островах. Смерть сродни снам, и я видела твои сны. Как ребёнок, ты мечтала о королевстве, где не будет печали и бед. В твоих силах, девочка, сделать эти сны явью. Это твоя земля, и никто не скажет ни слова, если ты заберёшь её по праву. Все вы доказали, что вы достойны лучшей доли, чем смерть. Пусть вы и всё такие же глупые смертные создания.
Богиня, не обращая внимания на отвисшие челюсти четверых друзей, спокойно развела руками пространство перед собой, будто оно было простым занавесом, и исчезла. Дар речи первой вновь обрела Антуанетта. С горящими глазами посмотрев на разрушенные ворота, она прошептала:
- Даже не верится… Всё закончилось, да? И это место… его строили мои предки?
- Да, наверное. Вряд ли богиня стала бы врать. Кстати, поздравляю, дорогие мои друзья: мы спасли мир, но никто об этом не узнает, - ехидно протянул де Тролло.
Эймерик всё ещё смотрел в то место, где исчезла Шанталь, словно не веря, что на его шее больше нет подвески и мир не собирается рушиться:
- И что… это всё?.. В смысле, как же это… Мы живы?..
Нимруил вместо ответа притянул рыжего воришку к себе, крепко, совсем не по-дружески, обнимая за плечи. Эни выразительно покосилась на Киандалла, который в меру мечтательно протянул:
- Н-да… угораздило же меня влюбиться в зелёную обезьяну из королевского зверинца.
- Ты кого зелёной обезьяной назва… - по привычке начала возмущаться Эни, но затем вспомнила о первой половине фразы и растеряно добавила:
- Погоди, что ты имеешь в виду «влюбился»? Ты что, опять шутишь?! Или что?!
- Ни в коем разе, моя милая леди, - Киан улыбнулся, притягивая к себе радостно пискнувшую девушку. Та с горящими глазами посмотрела на тёмного эльфа:
- Надо будет вернуться в Ла-Венар и написать моей семье, что мы можем вернуться в наш былой дом. Ты ведь поедешь со мной?
Киан лишь развёл руками: мол, куда я денусь. Эймерик издал тоскливый вздох, и Эни, верно поняв его страдания, шутливо нахмурилась:
- Вы что, собрались меня бросить? Вы же мои рыцари, забыли?.. И потом, думаю, в этом городе ещё могло остаться что-то от прежних поселенцев…
Верно поняв намёк Антуанетты, Эймерик издал боевой клич и устремился к воротам – на поиски затерянных в древнем городе блестяшек. Следом за ним, смеясь, поспешил Нимруил. Ещё бы, ведь здесь наверняка так много одиноких ценностей, которые очень печалит сие одиночество…
Годы спустя на дальнем островке раскинулось небольшое королевство. Его правитель и правительница обвенчались в священной роще Соланджи тайком от жрецов последней, так как те ещё не простили им сломанные ветки одного из белых древ. Этим двоим повезло – верные рыцари короны успели вовремя увезти их куда подальше, пока жрецы вновь не схватились за дубинки…
Но это, друзья мои, уже совсем другая история…