– …смеялись, что весь наш первый «б» за ними тоже, – подхватила Ната. – Это был очень смеющийся день. Он был солнечный. Я его до сих пор не забыла.
– И я!
– И я!..
– Я тоже!
– И я конечно!
– А я больше всех!
– Оказывается, все, что ли, не забыли? Так скажите спасибо моему ФУНТЛИХУ.
И все сказали спасибо Геошкиному ФУНТЛИХУ.
ПРО ПОРЯДКИ-НЕПОРЯДКИ
Геошка не сразу, не с первого дня разобрался в школьных порядках. Про порядки и непорядки рассказывала им в классе Клавдия Львовна: учила отличать их друг от друга и порядки выполнять беспрекословно.
Сперва Геошка с трудом отличал порядок от непорядка. Вот, например, увидел, как большой мальчишка едет по перилам на животе. У Геошки даже дух захватило – так захотелось проехаться самому. Но для начала он серьёзно задумался, как учила Клавдия Львовна: порядок это или непорядок. И решил: если бы из маленьких мальчишек кто так ехал, то, значит, был бы непорядок. А раз ехал большой, то, выходит, полный порядок. Если вдобавок поедет он сам, то порядку будет ещё больше: у него же ноги короче вдвое. И дрыгать он будет ими не так, как дрыгал тот: он жуть как всех цеплял длинными своими ногами.
И Геошка поехал. Ух и крутило его, особенно на поворотах! Хорошо бы, конечно, закинуть ногу через перила. Так ещё интересней было бы! Но как нарочно, на перилах сетка висела с той стороны: сетка ужас как мешала ногу закинуть.
Ехал он, ехал – и вдруг его за курточку кто-то хвать, как жука. И повис он в воздухе, как жук, и стал кусаться.
– Ага, попался, который кусался! – сказал ему незнакомый большой мальчишка и поставил его на ступеньку лестницы. – Ты что себе позволяешь?
– Ничего себе не позволяю, – сказал Геошка робко и поднял честные глаза на того, кто снял его с перил. – Если ты про то, что я кусался, так это я с перепугу.
– Никак ты в школьных порядках не разбираешься?
– Не разбираюсь, – сознался Геошка честно. – Восьмой день уже в школе, а всё не разберусь.
– Над этим стоит задуматься, согласны? – спросил большой мальчишка других мальчишек. Других было двое.
– Согласны! – кивнули они, подняли кверху мизинцы и сцепились ими.
– Задумаемся! – сказали они теперь все втроём.
– И дело в шляпе! – Один из них покрутил на пальце сплетённую из разноцветной проволоки шляпу-крошку.
– Я тоже задумаюсь, – пообещал им Геошка, – но у меня и так голова от школы трещит. А как это «в шляпе»?
– Это тайна! Влада Волгина знаешь? – спросил тот мальчишка, который снял его с перил, как жука, и который крутил на пальце эту шляпу.
– Не знаю, – с сожалением сказал Геошка. – А кто он такой?
– Он такой – это я! – сказал этот мальчишка. – Будешь меня знать?
– Буду тебя знать? – обрадовался Геошка, что у него вдруг появился такой удивительный знакомый. – Я очень хочу знать тебя. Но и ты знай меня: Георгий Дворжиков. Учусь в первом «б». Держи! – Геошка от всего сердца протянул Владу руку.
Влад с чувством пожал её, а мальчишки схватились за животы и стали помирать со смеху:
– Георгий Дворжиков, ха-ха! Вот так фрукт!
Геошка не понимал, чего тут смешного, но тоже засмеялся за компанию.
– Мы будем с тобой дружить или как? – спросил он весело.
– Мы будем с тобой играть, – сказал Влад, и его мальчишки за ним следом закивали:
– Верно, верно.
– Играть? – удивился Геошка. – Разве в школе играют? Нам учительница говорила, что в школе учатся.
– Много она понимает! – засмеялись большие мальчишки.
– Моя Клавдия Львовна понимает много! – с гордостью сказал Геошка. – Она у меня и у наших из первого «б» ЗАСЛУЖЕННАЯ учительница республики.
– Так ты, что ли, у Клавдии Львовны? – радостно удивились мальчишки. – Тогда мы тоже заслуженные.
– А вы у кого заслуженные? – поинтересовался Геошка.
– У всей школы! – перемигнулись мальчишки – Влад Волгин, Андрей Антонов, или просто Ант, и Вася Поперечный, которых действительно вся школа знала как весёлых, но ленивых людей. – Знакомься с нами. С твоими ЗАСЛУЖЕННЫМИ собратьями по классу. По четвёртому.
– Моими? По четвёртому? – остолбенел от радости Геошка. – Вот это да, по четвёртому и моими! Целых три знакомых!
Теперь все трое по очереди важно протянули Геошке руку.
Геошка с необыкновенным почтением пожал их внушающие уважение руки. Радость захлестнула его. Он даже подпрыгнул на одной ноге, а тапка возьми и свались под лестницу. Но Геошка на тапку – ноль внимания. Он так и продолжал стоять на одной ноге, другую поджал под себя, как аист. Шутка ли, у него теперь знакомые есть даже в самом четвёртом классе! Такого расчудесного чуда его друг Пантя и намечтать себе не мог в своих мечтах, когда таращился в окошко в тихом своём углу.
– А можно, я с вами тоже ЗАСЛУЖЕННЫЙ буду?
– Будь! – фыркнул Вася. – Будешь ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОСТОЛОП!
– Кто? – удивлённо переспросил Геошка, держась за перила и перепрыгивая на одной ноге со ступеньки на ступеньку вверх, потом вниз и опять возвращаясь на ступеньку, где все они вчетвером стояли.
Звонок оборвал их разговор. Новые Геошкины знакомые тут же испарились, а сам Геошка помчался вниз за тапкой. Пока бегал, совсем опоздал. Пришлось с замирающим сердцем стучаться в класс, как учила Клавдия Львовна. До сих пор никому из них ещё не понадобилось это «тук-тук, можно войти?». И зачем только оно ему понадобилось?!
– Войдите, – сказала учительница. – Кто это, интересно, у нас первым опоздал и почему?
– Это я, – сказал Геошка, испуганно заглядывая в класс и осторожно прикрывая за собой дверь, чтобы она не грохнула. – ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОСТОЛОБ!
– Кто? – не поняла Клавдия Львовна. – Что?
– Я на перемене подружился с большими мальчишками. И ЛОБ у меня от радости ОСТОЛБЕНЕЛ. Вот потому и опоздал. А ещё тапка у меня вниз свалилась. Я искать её бегал, – всё как есть чистосердечно объяснил Геошка, стараясь пересилить свой смех, который так и рвался наружу.
ПРОСТОРЕДКОСТНОЕ ВРУНСТВО
– Напротив нашего класса в первом «а» учился Верблюжонов. Все мальчишки из его класса звали его Верблюдкин, Верблюдик, Верб. Как-то я одевался в раздевалке, а он взял и нарочно наступил на моё пальто. Я ему говорю: «Слезь!» Не слезает. Я пальто дёрнул – он свалился. Я хотел надеть пальто – он опять на него встал. Я ему по-хорошему говорю: «Верблюдкин, слезь!» А он как плюнет в меня. Я тогда ещё не знал, что не Верблюдкин он, а Верблюжонов. Потом всегда он, как увидит меня, давай плеваться. Нарочно перебежит дорогу, спрячется где-нибудь и… Долго я терпел. Целый день. А потом надоело мне это. Подрались мы. А в перемену на меня толпа из первого «а» накатилась. Еле вырвался. Созвал наших: Геошку, Пантю, Алика и ещё Борю Бобрикова. Пантя драться не хотел. Говорит: «Клавдия Львовна не разрешает нам драться. Мы должны у неё без кулаков расти, с одной головой. Давайте, – говорит Пантя, – кулаки за спину спрячем и пойдём к первому «а» договариваться». Пошли договариваться. Пришли, а тут как выпрыгнет из дверей Верб и как закричит: «Ребя, ау! Эти чучелы пришли меня колошматить!» Не успели мы сказать, что не колошматить, а договариваться, как навалились на нас все мальчишки из первого «а». Кто-то из девочек побежал за их учительницей, а кто-то за нашей. Мы сразу расцепились, когда пришла Клавдия Львовна и увела нас, исколошмаченных, в класс. Усадила и разбираться стала. А мы не виноваты. Мы не хотели на кулаках! Договариваться пришли, чтоб Верб, то есть Верблюжонов не плевался верблюдом. Клавдия Львовна серьёзно поговорила с нами, их учительница – серьёзно с ними. Всё! Решили больше никогда не драться. Мы больше в школе с ними почти и не дрались, с первым «а». А зато Верб всё равно исподтишка плевался и всегда убегал. «Ты докажи, докажи, – говорит, – что я плевался!» Неисправимый верблюд был, житья от него не было. Ещё и дразнился: «Толстый-жирный, поезд пассажирный!» Я же толстый в первом классе был. Назло ему целую неделю ничего не ел. Как спичка однажды вечером стал, а утром уже опять потолстел, отчего – и сам не знаю. Вот из-за этого противного Верблюжонова мы с мальчишками из первого «а» не дружили. Они говорили, что уж больно мы задаёмся: первый «б» очень задаётся! Хотели нас проучить. Но у них ничего не получалось. Мы всегда у них выигрывали: и в футбол, и в играх по станциям, и в октябрятском соревновании. Где только можно, мы всё время выигрывали у них. И не задавались мы, честное слово. Просто дружные были. В нашем классе драк не было. Девочек мы тоже не обижали. Все мы были сдружены на всю жизнь. Не верите? Тогда спросите у кого хотите. У Панти спросите, у Геоши, у Алика, у Бори, у девочек. Все скажут, что Лаврушенко не врёт. Раньше врал. Так и скажет каждый: «Колю Лаврушенко Клавдия Львовна врать отучила. Раньше, в первом классе, он был ПРОСТОРЕДКОСТНЫЙ ВРУН». И верно. Но зато теперь я отученный навсегда. Прощай, ПРОСТОРЕДКОСТНОЕ ВРУНСТВО!