Потом умер король Иерусалима Амори и всё пошло наперекосяк. Со смертью короля относительная устойчивость королевства окончательно ушла в прошлое, хотя это поняли не все и не сразу. Амори наследовал его сын, ставший королём Балдуином IV – ещё ребёнок, он уже был болен проказой. В гниющем заживо теле несчастного юноши обитал могучий дух, это принесло крестоносцам несколько побед над постоянно крепнущим Саладином, но этого оказалось недостаточно для спасения королевства.
Впрочем, для Жерара поначалу всё, казалось бы, изменилось только к лучшему. Граф Раймунд стал регентом при юном Балдуине и назначил своего друга де Ридфора маршалом Иерусалимского королевства – высшим военным руководителем. Теперь оба друга были на вершине иерусалимской власти, но могущественный Раймунд клятвенно заверял, что вскоре ещё больше укрепит положение Жерара, организовав ему выгодную женитьбу. Ведь де Ридфор, уже став маршалом, так и продолжал быть безземельным нищим рыцарем – не по натуре ему было заботить себя захватом фьефов. Конечно, Жерар вовсе не был против того, чтобы увидеть себя владельцем мощного замка на побережье Леванта, но плести ради этого интриги не имел никакой склонности.
Раймунд сказал: «Я всё устрою сам – твоё дело будет только обвенчаться». Жерар лишь пожал плечами. Он был страстно влюблён в Люси де Ботрон, на брак с которой не было никакой надежды. Её папаша, человек весьма степенный и основательный, был решительно против этого союза. Его отказ остался столь же решительным, даже когда Жерар стал маршалом. Сеньор де Ботрон видел в маршале де Ридфоре лишь отчаянного сорвиголову, который вскоре обязательно погибнет в одной из бессмысленных стычек. Он решительно не хотел своей дорогой Люси такого ненадёжного мужа. Де Ридфор, утратив надежду на брак с дамой своего сердца, был в общем-то не против любого иного брака, но мысль об этом ни сколько не согревала его душу.
Однажды Раймунд позвал его к себе и изобразил на своей физиономии редкостную радостно-печальную гримасу. Избавив Жерара от предисловий, граф сказал:
– Сеньор де Ботрон умер. Прискорбно, не правда ли?
– Да, весьма прискорбно, – вяло ответил Жерар, – однако постараюсь это пережить и вряд ли даже сойду с ума от горя.
– Жерар, ты что, перегрелся? Ты не понял, что это значит?
– А что тут волнующего? То, что судьбу Люси теперь будут решать бесчисленные родственники, которые вскоре воронами слетятся на труп де Ботрона?
– Жерар, ты напрасно никогда не интересовался законами Иерусалимского королевства. Судьбу Люси будет теперь решать регент. Иными словами – твой покорный слуга. Девицу надо срочно выдать замуж. Ботрон – один из лучших замков Леванта. Такой замок нельзя долго оставлять без хозяина. Так вот где бы мне для неё достойного мужа подыскать? У тебя случайно нет на примете подходящего претендента?
– Раймунд!!! О-о-о-о!..
– Не надо меня благодарить. Готовься к свадьбе. Мы сыграем её через неделю. Дама твоего сердца упадёт наконец в твои объятья, и я не сомневаюсь, что ты оправдаешь её девические ожидания, сколь бы завышенными они не были. Замок Ботрон достанется лучшему рыцарю королевства, каковым я тебя всегда считал. А больше всех, конечно выиграет твой друг Раймунд. Ведь чем сильнее мои друзья, тем сильнее я сам.
– Раймунд, я никогда не был таким счастливым. Не буду тебя благодарить, раз ты этого не хочешь, но ты понял: мой меч навсегда стал твоим.
***
Что было потом… Даже сейчас, когда Жерар да Ридфор в одиночестве брёл по раскалённому песку пустыни, и когда предсмертные муки казались столь близки, он и то не хотел бы поменяться местами с собой тогдашним. Тогда Жерар узнал, что такое ад. За какую-то минуту он разом потерял и возлюбленную и друга, жалея лишь о том, что оба они не умерли. Если бы умерли – горе Жерара было бы без позора. А позор был нестерпим.
Могущественный регент Иерусалимского королевства граф Раймунд Триполийский самым заурядным, самым пошлым образом соблазнился на гору золота. Когда Жерар уже готовился к свадьбе, к Люси посватался какой-то жалкий пизанец Пливен, богатый, впрочем, как десять Крезов. Пливен предложил Раймунду за Люси столько золота, сколько она весит. Девица на счастье пизанца было сложения почти воздушного и тот осуществил своё предложение самым буквальным образом. Люси поставили на одну чашу весов, а на другую чашу Пливен добавлял золота до тех пор, пока весы не уравновесились.