— Если я правильно вас понял, есть обычаи не чисто национальные, не восточные вообще, а исламские, но не содержащие в себе ничего антихристианского, ничего плохого.
— Мудрость нашего юного друга услаждает мою душу. Всё так, воистину. Что, к примеру, антихристианского в запрете на вино? Мы сохранили у себя этот исламский запрет. Знаешь, как горько бывает слышать, когда мусульмане говорят меж собой про бывшего единоверца: «Он принял христианство, теперь будет пить вино». Пьянство превращается в первый признак принятия Христа. Конечно же, умеренное употребление вина не несёт в себе ничего плохого, но, чтобы не создавать соблазна, мы запрещаем нашим христианам мусульманского обряда пить вино. И свинину не едим. Грехом это не считаем, однако, воздерживаемся. Зачем соблазнять простецов, оставшихся в исламе? Мы хотим показать им, что не ради вина и свинины приняли Христа в своё сердце.
— Но как же вы относитесь к пророку Мухаммаду?
— Стараемся никак не относится, чтобы не смущать ни себя, ни окружающих нас мусульман. У нас существует негласный, но весьма аккуратно соблюдаемый запрет на обсуждение миссии Мухаммада. Ты, наш добрый друг, очевидно, полон суждениями на сей счёт, но для нас существуют вопросы, по которым мы предпочитаем воздерживаться от окончательных выводов.
— Но легко ли мусульманину, впитавшему ислам с молоком матери, признать, что Иисус — выше Мухаммада? Ведь Мухаммад, как бы к нему не относиться — простой человек, а Христос — Сын Божий.
— Легко, мой друг! Легко и радостно! Мы доказываем, что Иса — Сын Аллаха с опорой на исламское богословие и на речения самого Мухаммада.
— Невероятно. Ведь мусульмане считают, что пророк Мухаммад пришёл после пророка Исы, чтобы возвестить более высокие истины.
— Есть такое утверждение в исламе. Но есть и другие. Мусульмане называют Христа «Рух Аллах», то есть Дух Божий. С точки зрения ортодоксии это, конечно, неверно, но для нас тут важно утверждение о том, что Христос — больше, чем человек. И это утверждение не носит случайный характер, его не раз развивал сам Мухаммад. Обратимся к словам пророка, подлинность которых мусульмане не подвергают сомнению. Вот что писал Мухаммад негусу, правителю Эфиопии: «Свидетельствую, что Иса, Сын Мариам — Дух Аллаха и Его Слово, с которым он обратился к благой и целомудренной деве Мариам, которая зачала Ису от Его Духа и Его дыхания, подобно тому, как Он создал Адама Своей рукой».
— Но ведь это же утверждение догмата о непорочном зачатии! Мухаммад утверждает, что Иисус был рождён не от земного отца, а от Духа Святого.
— Вот именно! Мухаммад по сути утверждает, что Иисус был больше, чем человек, значит Иисус больше, чем любой из пророков, поскольку все пророки были людьми. Значит Мухаммад свидетельствует, что Иисус Христос выше его, поскольку он — не более, чем человек, и никогда он сам не утверждал ничего сверх этого.
— После этого мне совершенно непонятно, на чём строится ислам, как отдельная от христианства религия.
— Ислам, не имея разработанного богословия, в силу этого очень противоречив. Ни сам Мухаммад, ни его последователи, включая наших современников, не потратили достаточных усилий на то, чтобы эти противоречия устранить. Внутрисламские противоречия порою больше, чем противоречия между исламом и христианством. Вот послушай какая полемика состоялась однажды между Мухаммадом и христианами, о чём гласит предание.
Мухаммад сказал:
— Иисус — раб Аллаха и Его творение. Он, как и все люди, ел пищу, пил воду, говорил с людьми.
Христиане парировали:
— Если он действительно был творением Аллаха, то кто был Его отцом?
— Мухаммад не растерялся:
— Что вы говорите об Адаме? Разве он не был творением Аллаха?
— Да, он был рабом и творением Аллаха, — согласились христиане.
— Если Адам был творением Аллаха, то кто же был его отцом?
Христиане не нашли, что ответить Мухаммаду, последний торжествовал победу в диспуте.
Сиверцев помолчал, подумал, а потом тихо хохотнул:
— А ведь это, по сути, полемика между различными направлениями христианства, причём богословие Мухаммада, кажется, ближе к православию, чем арианство, например. Ведь Мухаммад здесь вполне соглашается с тем, что у Христа не было земного отца. Кроме того, похоже, что Мухаммад полемизирует отнюдь не с православными, а с монофизитами. Иначе зачем бы Мухаммаду делать такой акцент на человеческой природе Христа: «Он, как и все люди, ел пищу, пил воду». Православные никогда этого и не отрицали. Мы ещё и добавить могли бы к этому, что Христос, по человеческой своей природе, страдал, испытывал страх. Почти отрицали человеческую природу Христа именно монофизиты, поэтому Мухаммад на ней так настаивает. А! Ведь Йеменскую Каабу построили именно монофизиты! Наверное, Мухаммад и православные гораздо быстрее поняли бы друг друга, им было бы легче договориться о человеческой природе Христа.
— Я восхищён глубиной богословских познаний храброго русского воина, — Шах развёл руками и улыбнулся несколько озадаченно, пожалуй, даже испуганно.
Андрей этого не заметил и с воодушевлением продолжил:
— Мне кажется, этот диспут возник из-за путаницы между двумя понятиями. Сын Божий, как второе лицо Святой Троицы и Богочеловек Иисус, который есть Сын Божий, но Он так же и Сын человеческий. Второе Лицо Святой Троицы не может быть сотворено, потому что это и есть Бог, а человеческая природа Богочеловека разве не была творением?
— А разве не следует моему прекрасному другу немного поумерить свой богословский пыл и остановиться перед вопросами, доступными лишь богопросвещённому разуму? — улыбка Шаха была всё такой же доброй, но теперь уже немного грустной.
Андрей сразу же сник и молча кивнул головой. На мгновение ему показалось, что перед ним — отец Августин. А ведь и правда, Шах и Августин в чём-то очень похожи. Господь не оставляет его без мудрого наставника.
— Простите, господин. Бывает — увлекаюсь.
— Но и смиряться умеешь, — совсем уже по отцовски улыбнулся Шах. — Дадим же слово разуму воистину богопросвещённому. Великий православный богослов, преподобный Иоанн Дамаскин, советовал христианам во время диспутов с мусульманами применять следующее рассуждение: Иисус и по Корану, как по Евангелию — Слово Божие. Слово Божие, и по мнению мусульман, вечно, а не сотворено. Следовательно, Иисус не сотворён. Что в этом рассуждении для нас самое важное? Христианство логически вытекает из собственно исламского богословия.
— Да, никуда не попрёшь. Мусульманское понимание Христа — значительно больше, чем просто почтительное отношение к одному из пяти великих пророков.
— А я ещё нечто к этому добавлю. Согласно мусульманским представлениям, Христос не умер. Весьма уважаемый нами Гейдар Джемаль пишет, сравнивая Христа с Махди: «С нашей точки зрения Иисус Христос тоже жив, Он находится у Бога, взят им вверх и тоже явится во время великой битвы с Антихристом — будет Его (Христа) второе пришествие».
— Получается, что для шиитов даже Махди больше, чем Мухаммад, не говоря уже о Христе. Мухаммад умер, а Махди не умер. И в последний час для великой битвы придёт не Мухаммад, а Махди. Получается, Христос и Махди — фигуры мистические и сверхъестественные, а Мухаммад рядом с ними — обычный, земной, даже если и великий человек.
— Это так, но не станем углубляться в собственно шиитское богословие и обобщим то, что мыслит о Христе ислам как таковой. Христос рождён не от земного отца, а от Духа Святого. Христос есть Дух Божий и Слово Божие. Христос не умер, а взят Богом на Небо. В последние времена грядёт второе пришествие Христа. Это вполне исламское богословие есть собственно христианство, если простить богословскую некорректность некоторых формулировок. Это, конечно, не ортодоксальное христианство, но всё же христианство.