Вошли несколько человек в монашеских рясах и бросили на постель какое-то недвижимое тело. Они не заметили виконта, стоявшего за дверью, открывавшейся вовнутрь. Один из пришельцев, в котором Жильбер узнал своего старого знакомого, королевского стражника Луи де Грие, верного клеврета короля Филиппа IV, откинул с головы капюшон и угрожающе прошептал:
- Мы вернемся ровно через два часа. Советую тебе хорошенько поразмыслить, Лопес. Пытки твои, и еще какие, впереди!
Он злобно ухмыльнулся и вышел вместе с другими стражниками. Ключ провернулся в проржавелом замке кельи.
Человек на нарах хрипло застонал. Когда глаза узника открылись, Жильбер быстро приблизился к нему вплотную и приставил к его горлу кинжал:
- Если ты закричишь, я убью тебя!
Пленник был стариком с белыми трясущимися губами, совершенно седыми растрепанными и сальными волосами и точно такой же бородой, склеенной кровью. Лицо его было измождено бесконечными страданиями от пыток и следами какой-то неизлечимой болезни:
провалившиеся щеки, огромный заостренный нос, мутные глаза в глубоких впадинах глазниц. С величайшим усилием повернув голову, узник долго и пристально смотрел на незнакомца.
- Кто ты? - спросил он наконец еле слышно, хотя в его шепоте Жильбер почувствовал привычку повелевать.
- Это не имеет значения. Я разыскиваю Жерара де Соньера. Известно ли вам, где он?
- Так он тоже здесь? - Тело старика обмякло, он был близок к беспамятству.
- Вы его знаете?
- Это имя знакомо многим... - уклончиво ответил старик тамплиер и задумчиво прошептал:
- Так, значит, мясник де Грие торчит здесь так долго не из-за меня одного...
- Где же мне найти его? В какой он камере? Взгляд старика снова стал пристальным.
- Кто же ты? - подозрительно переспросил он, - уж не королевский ли соглядатай?
- Нет. Я сын де Соньера, - решил открыться Жильбер.
В потухших глазах узника промелькнуло удивление.
- Да, ты действительно похож на него...
- Вы были другом моего отца? Может быть, даже одним из его сподвижников? Старик усмехнулся:
- Я комтур Лопес Рамон, доверенное лицо великого магистра Жака де Моле, только его сподвижником меня можно назвать.
Рамон задумался.
- Что ж, ты, видно, послан ко мне самим богом, чтобы я выдал тебе тайну, которую красавчик король тщетно пытается вырвать у меня вот уже больше месяца.
- Прежде я должен узнать, где мой отец, - голос де Соньера задрожал от нетерпения. Старик нашел в себе силы рассмеяться:
- Глупец! Разве тебе не ведомо, что таких, как Жерар, они содержат не здесь, а в подвале? Меня самого совсем недавно перевели сюда, да и то лишь потому, что я не могу уже не только убежать, но и встать с постели. Когда они придут, чтобы вновь бросить меня в камеру пыток, слава богу, они найдут только мое бездыханное тело. Судьба послала мне тебя в духовники, и я вижу в этом провидение. Скажи, ты веришь, что тамплиеры невиновны перед богом и людьми?
- Мой отец, прецептор Жерар де Соньер, был тамплиером...
Старинный рисунок, изображающий катаров
- Он им и остался... В свое время я сделал немало зла Жерару, а теперь его сын станет моим наследником. Впрочем, это в то же время и месть, тайна может стать и для тебя роковой... Если узнают, что ты владеешь ею, жить тебе недолго.
Жильбер с нетерпением оборвал узника:
- Ваши тайны мне не нужны. Лучше расскажите, как пробраться в подвал к отцу.
- Ты безумец, если надеешься освободить его.
- Это не ваше дело.
- Хорошо, раз ты так настаиваешь. Это недалеко отсюда.
Ты пройдешь дальше по коридору и увидишь окованную дверь. За нею и будет лестница в подземелье. Твой отец гам.
Жильбер сделал резкое движение, но вспомнил, что дверь заперта. Хотя у него были ключи от всех дверей монастыря, открыть ее изнутри он не мог.
Старик погасил злорадную усмешку. Потом он закашлялся и выплюнул на пол несколько сгустков крови:
- Я рассказал тебе все, что ты хотел узнать, теперь ты должен выслушать мою исповедь. Вряд ли у меня хватит сил довести ее до конца.
Узник собрался с мыслями и медленно начал свой рассказ:
- Мое имя Лопес Рамон, я дворянин из Андалузии. Видимо, теперь я один обладаю тайной сокровищ и пергаментов тамплиеров. Ищейкам Филиппа Красивого удалось все же напасть на мой след. Меня схватили и бросили в эту обитель. Вот уже чуть больше месяца, как я здесь, но им не удалось ничего вытянуть из меня. Иначе я откусил бы грешный мой язык.
Глаза старика заблестели. Он с трудом выговаривал слова, делая продолжительные паузы, каждое усилие укорачивало те немногие минуты, которые ему оставалось жить на этой земле. С трудом он приподнялся и положил руку на плечо виконта: