— Не знаю, — ответил Ионел. — Я не видел никакой коробки.
Снова начала работать нога: она била, душила, терла. Вот еще один удар возле уха.
— И сейчас не знаешь, друг?
— Я видел деревянную коробку, табакерку… — ответил Ионел.
Охотник поискал его рукой внизу, медленно поднял за ворот, пока лица оказалось на уровне кулака. Рука мелькнула назад, потом короткий страшный удар. Пленный упал, словно тряпка.
— Что ты делаешь, кретин? — просипел бородач. — Тебя бы бросить головой вниз в пропасть!
— Молчи! — огрызнулся охотник. — Я брошусь ногами, а не головой. И не обижай меня, друг, слышишь? В последний раз говорю тебе. Он должен знать, что его ждет. Пусть не думает, что мы шутим, тварь!
Бородач окаменел от удивления. Он словно почувствовал чей-то другой голос. И понял, что речь охотника имеет смысл.
— Может, нам лучше было бы обдумать все, — сказал другим тоном бородач. — Но ты и мене не обижай…
— Друг, честное слово! У меня есть план, их осталось шестеро. Знают ли они, у кого они в руках, или не знают, все равно…
— А я говорю, что нам нужно попробовать…
— Друг… пробуй ты, честное слово…
Бородачу удалось после длинных усилий привести Ионела в чувство.
— Ты пришел в себя?.. — спросил он. — Теперь ты убедился, что мы не шутим. Разорвем тебя на куски!
— Я не знаю, — заплакал Ионел. — Я не знаю. Господи!
Но нога охотника нашла его ухо:
— Ну, говори!
Нога с зубчиками начала душить ухо. Потом тереть его. Треснул хрящ.
— Я скажу… — пискнул Ионел.
Виктор громко позвал Ионела, но никто ему не ответил.
Они дошли до того места, где мелкие ручейки сливались в тот рукав, который притягивал Ионела. Место было неровное, неприступное. Не мог здесь Ионел пройти дальше. Невозможно! Страх, что с ним могло произойти какое-то несчастье, быстро оставил его. Не было здесь ни пропастей, ни водопадов, только вертикальные углубления или трещины, сквозь которые не могло протиснуться тело человека. Тогда где же Ионел?
Виктор повернулся к устью. Тик и Мария ждали, неспокойные.
— Зажгите фонари! — прошептал он. — Будем искать везде. Мария! Ты свети только вперед.
Они внимательно искали на берегу, но не находили ничего — ни следа, ни знака, ни указания, которое могло бы объяснить внезапное и загадочное исчезновения их друга.
— Посмотрим в воде, — сказала с болью Мария.
В воде… Тик увидел в воде фару фонарика. Рука быстро погрузилась в воду: это был фонарик Ионела. Его узнали все.
— Здесь Ионелу нечего было рассматривать, — сказал Виктор. — Только, может, что-то привлекло его внимание, может, он увидел там что-то необыкновенное… Но что могло привлечь здесь его внимание?
Они стояли на том месте, где Ионел увидел сапоги охотника. Везде было мокро и покрыто мягким, словно клейкая паста, илом. Виктор освещал сантиметр за сантиметром полоску ила возле воды, надеясь найти следы Ионеловых ботинок.
Следов оказалось много, но это не следы черешара, а большие, мужские. Следы подошв помогли им открыть количество нападавших, так как уже не оставалось ни единого сомнения: на Ионела напали. Двое людей подстерегали там. Виктор высказал свои мысли вслух:
— Здесь двое неизвестных подстерегли Ионела. Так как не существует ни одного следа, который удостоверил бы, что его взяли выше. Следы ведут в зал… Немного дальше следы исчезают: это означает, что они пошли прямо по воде. Они сквозь мрак смотрели один на одного и ощущали, как у них зреет одна и одна и та же мысль.
— Может, это и сумасшествие, то, что мы делаем, — прошептал Виктор, — но другая мысль не приходит мне в голову. Роли изменились: сейчас надо преследовать их… Двигаемся? Вы готовы?
— Возьмем и лодку? — спросил Тик. Веревка была в руках у Виктора.
— Надо взять. Тик, — ответил Виктор. Поначалу она нам, наверное, будет мешать, зато может сильно помочь потом.
Тик попросил веревку от лодки, Виктор вручив ему ее, крепко, до боли, сжав руку малыша, и повел назад, дорогой, которой они шли сюда, утомленную и уменьшенную группу черешар.
Виктор освещал дорогу впереди, Мария освещала правый берег, а Тик левый. Ни один камешек не должен был избежать ослепительного света. Фонари били далеко, предупреждая любое нападение неожиданно. Возле каждого колена потока черешары замедляли ход, и каждый раз при этом белокурый растрепанный малыш касался локтем пояса, лишь бы ощутить твердый предмет, который он запихнул туда: топорик — взял его из рюкзака. Он увидел, что так сделал Виктор, но Виктор не видел его.