Помахав еще раз в направления привала, Урсу отправился на разведку. Прежде всего он определил несколько ориентиров, которые должны были помочь ему при возвращении, потом высмотрел давно неисхоженную тропинку, о чем свидетельствовали трава и цветы посреди нее. Очень капризная и непостоянная, она ошеломила его своими изгибами и крюками. Натолкнувшись на какой-то ручеек, который и ребенок перепрыгнет, тропа изгибалась вбок на двадцать — тридцать метров; любой скальный выступ она обходила далеко; встретив пригорок, который можно было бы преодолеть двумя-тремя прыжками, она снова испуганно бросалась вбок возле его подножия. Даже Дан проигнорировал бы такую тропу. Этот аргумент оказался для Урсу убедительным, и он сошел с капризной тропы — пусть бежит себе в дол.
Дорога, которую выбрал Урсу, была сперва легкая — маленькие платы, накладываясь одна на одну, лежали словно широкие ступени, но по тому, как он поднимался, она становилась настоящим мучением. Деревья, валуны, неожиданные подъемы и спуски, потоки, бесчисленные трещины — все это вместе создавало докучливые преграды, которые не давали ничуть отдохнуть. Он даже начал жалеть, что отказался от тропинки… С каких пор здесь не ступала человеческая нога?..
От этой мысли Урсу встрепенулся. До сих пор он продвигался только вперед, все внимание — на поиск надежного места, куда можно поставить ногу и за что можно схватиться руками. Сейчас же глянув на все, он залюбовался красотой и богатством пейзажа. Цвета и запахи цветов словно соревновались между собою, а под желтой листвой роились разнообразнейшие птицы.
Не долго думая, он собрал красивейшие и невероятнейшие цветы, подобрал на сухом листе несколько удивительных букашек, которых не видел до сих пор, и среди них исполинского рогатого жука с клыками толщиной с палец и огромным рогом.
По дороге назад Урсу, собирая «украшения», которыми он хотел задобрить Лучию, неожиданно наткнулся на какую-то тропу. Она чуть виднелась между травой и валунами. Это была та самая тропинка, с которой он сошел. Неожиданная встреча утешила его, в душу нахлынула волна нежности. Было такое впечатление, словно он встретил давнего приятеля.
Урсу пошел тропинкой в дол, и вскоре его радость встречи с дорогой была награждена — за одним из поворотов он наткнулся на скопление скал, которые за несколько минут подарили ему настоящую коллекцию образцов породы. Готово! Теперь можно не бояться Лучии! За такое богатство, которое у него в руках и карманах, можно купить себе все индульгенции… Оставалось сделать последний обзор окружающей местности и можно возвращаться на Зеноагу.
Урсу всегда заранее выбирал себе дерево, которое облегчало бы ему обзор. Сейчас он тоже нашел его на какой-то лужайке, далековато от места отдыха — исполинский бук, который высился над своими братьями кругом. Парень даже не заметил, как оказался на его вершине. Он невольно повел глазами: лучшего места здесь не было. Потом начал тщательно, внимательно, напряженно, без поспешности изучать главнейшие направления.
На севере поднималась прядь гор: голые или заросшие лесом шпили, островерхие, словно зубы, холмы. Где-то там и вход в пещеру. «Самое многое — десять километров», — подумал Урсу.
Скользнув взглядом ниже от гор, он увидел километра за два от себя впадину, похожую на корабль. Это Зеноага. Само место привала было плохо видно, так как деревья заслоняли его, словно щит. По правую и по левую сторону лес стоял такой густой, что нельзя было ничего различить. Только деревья, деревья, деревья. Но где-то на окраине, по правую сторону, разведчик открыл, изучая складки рельефа, глубокую долину — итак, там есть речка. Зафиксировав направление, он направил взгляд на долину, туда, откуда пришли черешары. Долина виднелась, словно на ладони, вплоть до второго каменного моста, о котором он скорее догадался, чем увидел его. Увидел он и извилистую ленту дороги рядом с серебряной лентой речки и дорогу, которая вела к Зеноаги…