— А как же быть с сосками? — спросил Дан.
Виктор был не доволен направлением, по которому покатился разговор.
— Тик! — сказал он. — Прежде всего нам следует выяснить кое-что. Ни один из тех, кого ты видишь здесь, не убежал из дома…
— А откуда вы знаете, что я убежал?
— Не хочешь ли ты сказать, что тебе разрешил отец? — уколола его Мария. — Я спрашивала его прежде, чем ложиться спать…
— А я говорю, что я не убежал! — стоял на своем Тик.
— Ага! — попробовал загнать его в угол Дан. — Ты хочешь сказать, что вышел за ворота спокойно, как и всякий человек… Так?
— Так… Я пошел, как и всякий человек… Я спешил, это правда, но я не убегал.
— Тик! — снова вмешался Виктор. — Мне кажется, мы играем со словами. Ты пошел с разрешения или без него?
— А что будет, если я пошел без разрешения?
— Это очень досадно и плохо, просто бедствие для нас! — взорвалась Мария. — Ребенок, которая обманывает отца и мать…
— И сестра, которая обманывает брата… — прервал ее Тик. — Которая хотела обмануть его… — сразу же исправил он самого себя.
— Тик, почему ты не хочешь понять? — укоризненно отозвался Урсу. — Мария знает, что ты должен быть дома… Подумай об отце и матери, что происходит сейчас в их душах? Что ты себе воображаешь?
— Я очень хорошо себе воображаю, что в них творится…
— То есть… — подтолкнула его Мария. — Что же ты себе воображаешь, поганец?
— То есть я не воображаю… Я знаю точно! Папа очень рад. Он понял, что ошибся, когда пришел дед Тимофте…
— Хитрюга! — вскочил, словно призрак. Дан. — Так он тебе разрешил!
— А как же! — хитрюга произнес это «а как же» целиком безразлично, словно это был ответ на простейший вопрос, например: «У тебя есть тапки?»
Мария обхватила его голову:
— Поганец! Невыносимый! Обманщик!
— Эти слова можно употребить и в женском роде… — Ему удалось немного отплатить ей, но дальнейшие его слова прервали горячие объятия.
Урсу, стоя возле костра, подмигнул малышу, а сорванец ответил ему скрытой улыбкой.
— А теперь будь искренний, Тик, и скажи! — велел ему Виктор. — Не лучше было бы, чтобы ты сказал нам все с вечера?
— Я хотел сделать для вас сюрприз, честное слово…
— Если бы ты знал, сколько волнений ты нам принес, мама родная…
— Вам?
— Очень возможно, что тебе пришло в голову поиздеваться над нами… — язвительно сказала Лучия. — Ну-ка, признавайся!
— Такое скажешь! — отверг малыш вызов. — Если бы вы знали, как хорошо и интересно в лесу вечером!.. Я видел столько зверей… То есть они не красивые, но интересные. В особенности, если ты не падаешь духом и смотришь на все те чудеса вокруг…
— И что же ты видел? — начала допрашивать Лучия.
— Тс-с-с! Ужасных уродов… Жаль, что вас не было. А в особенности тебя, Лучия. Я видел дракона с пятьюдесятью головами, нескольких баб с верблюжьими горбами, что б я умер, и каких-то зверей с клыками и когтями длиной с метр. Вы знаете, что они прошли мимо меня?
— Неужели ты их в самом деле видел? — старалась выяснить что-то Лучия.
— Также, как вас! И когда я закрывал глаза…
— И тебе не было страшно? — спросил Дан.
— Страшно?! Мне?!
— Тик! — успокоила Лучия большого смельчака. — Ты знаешь, кто выпустил всех тех уродов? Знаешь, кто их прогнал перед твоими глазами?
— Кто?
— Страх, глупенький. Ты сам себя разоблачил!
— А вот и нет! Так как вы все завистники. Вам очень досадно, что я пришел сам, ночью, через лес. Я же знаю! И, наконец, вы сами знаете!
— Это такой ты справедливый… — упрекнул его Урсу от костра.
Повисла небольшая пауза, и Ионел напомнил всем, что первый день экспедиции еще не закончился:
— Было бы хорошо, если бы мы начали голосовать вторично…
— Точно, об этом думала и я, — сказала Лучия. — Но что делать с Тиком? Мы зачисляем его в состав экспедиции или нет?
— Конечно, зачисляем, поскольку он пошел с разрешения отца, — ответил Ионел. — Я придерживаюсь мнения, что и ему надо предоставить право голоса. Он очень хорошо знает азбуку Морзе, у него острое зрение, он сможет по-настоящему помогать нам. Правда же, Тик?
Тик торопливо согласился, а Лучия, увидев, что Ионела поддержали и все остальные, объяснила малышу ситуацию. Но Тик уже давно знал это.
Снова распределили бюллетени, снова бросили их в урну, снова их перемешали, снова послышался голос Лучии, на этот раз еще более удивленный, но результат уже был другой, а впрочем, он уже и не мог быть тем же самым:
— Виктор — три… Ионел — четыре!