Мы с Максом переглянулись. Но так и поступили: прошли первыми, шокировав приемную комиссию своим внешним видом. Взяли билеты, сели за первую парту, Макс три раза чихнул, я — почесалась.
— Алиса, почему в головном уборе? — сердилась методист. — Сними немедленно.
— Запросто! Но вам не понравится! — честно предупредила я, продемонстрировав всю свою прыщявую красоту. Преподы брезгливо отодвинулись. Макс нервно хихикнул. Ему бояться нечего — он ветрянкой в свое время переболел. Парень придал бледной физиономии сурового вида и для устрашения педагогов громко кашлянул, намекая, что вирус гриппа охватывает территорию наравне с ветрянкой.
— Алиса, Алиса! — покачал головой декан, закрыв глаза на многие мои ошибки, допущенные при сдаче, поставил отметку не глядя, и отпустил вместе с Максом подальше от аудитории, чтоб бациллы не распускали.
— Я б тебя обнял! — смеялся Макс, стоя рядом со мной на улице. — Да только не могу я твои бактерии домой нести. Там и моих хватает! Удачи, Кис!
Красота прыщавая… То есть я! Прибыла домой ровно после экзамена. Топталась у порога, молясь, чтобы Эдик и папа все еще мирно ловили рыбку за чертой города, и меня вот такую красну девицу жених не увидел. Тем не менее, ступив в квартиру я столкнулась нос к носу с парнем. Они с папой смотрели в видео-глазок и очень заинтересовались моим подозрительным поведением!
— Ты что не сдала? — спросил Эд, пытаясь снять с меня шляпу и шарф.
— Сдала! — пискнула я и ловко увернувшись от его объятий шмыгнула в свою комнату и заперлась… как я полагала. Однако Эдуард просто проигнорировал меня в качестве баррикады и подвинул вместе с дверью, после чего сорвал полупрозрачный шарф с лица.
Я вскрикнула и закрылась руками. Он и руки мои сумел разжать. С минуту полюбовался на прыщи. Я ждала насмешек, издевок… Но Эдик вдруг скривился, развернулся и ушел. Мне подумалось, что навсегда и стало дико обидно!
— Ты куда? — услышала я, как папа окликнул его из кухни.
— В аптеку, — буркнул жених.
— За печеньком? — отпустил глупую шутку родитель.
— За фукарцином! Алиска ветрянку принесла!
И он ушел за «покупками». Вот она — настоящая любовь! Это когда тебе все равно насколько плохо выглядит твоя вторая половинка — ты просто хочешь быть с ней рядом и готов провести сутки у ее постели, подавая лекарства, залечивая раны, не смущаясь выскочивших прыщей и прочего. Именно так меня любил Эдик — не за смелость и внешность. А за то, что я есть…
Через десять минут меня искусно превращали в белый мухомор с красными пятнами.
— Не чешись! — одергивал меня постоянно Эдик.
— Ничего не могу поделать, — огрызалась я, пытаясь почесаться. А чесалось абсолютно все!
— А я могу! — угрожающе прозвучало от него, после чего он сходил к моей маме. Минутой позже я таращилась на варежки на своих руках. Противостоять оказалось невозможно.
— Все! Готово! — торжественно объявил жених, закрыв бутылочку и отложив палочку с ваткой. Я рванула к зеркалу, не замечая, как Эдуард медленно продвигается бочком к выходу.
— Что это?! — ужаснулась я, увидев свое отражение в зеркале.
— Цветы! — пояснил парень.
— Ты б еще написал: «Здесь был Эдик!» — оскорбилась я, и когда жених скрылся за дверью, поняла, что глупая надпись действительно присутствует на моем теле, возможно на спине, а то и чуть ниже…
— Прибью! — пообещала я.
Укротительница
Честно сказать, даже, когда твое сердце постоянно ноет о другом человеке, а тебе предлагает выйти замуж приятный парень, к которому у тебя также есть чувства, то немного успокаиваешься и выбрасываешь блажь из головы. Наверное, это своеобразная месть. А может подобное событие придает ощущение стойкости на жизненном пути, ведь, если ты не нужен одному, то в тебе нуждается другой. Вот и я переключилась на Эдика целиком и полностью, возведя Лёву в ранг суперзвезды или загадочного книжного героя. Другими словами — с недавних пор он существовал для меня словно в параллельной Вселенной: вроде ты его и видишь, вроде ты его и любишь, а дотянуться до него не можешь. На том все мысли о Лёве приобрели гриф — ЗАПРЕЩЕНО! И упокоились с миром где-то в недрах подсознания. Постепенно, я даже научилась вполне адекватно на него реагировать — почти как раньше: без томных взглядов, в которых преобладало сожаление, боль и укоризна.
Признаться, к жениху своему я тоже не особо то и могла прикоснуться — Эдик ведь опять укатил восвояси, оставив меня в нелепом ожидании чуда, подсчета финансов и на стадии войны с родителями, разыгравшейся на теме грядущего бракосочетания.