Михаил Федоровский умер в 1923 году. Похоронен на Повонзковском кладбище Варшавы.
Четвертый том «Люду беларускага» вышел уже после смерти автора, в 1935 году, пятый и шестой тома — в 1958-м и 1960-м. Многие рукописи остаются ненапечатанными.
КУХМЕЙСТЕР, ЛЕСНИК, ПОЭТ.
ВЛАДИСЛАВ СИВЫ-СИВИЦКИЙ
(1865-1939)
«Яго творы цэнны для нас i арыгінальны тым, што паказваюць, як творыць сам народ. Нічога інтэлігенцкага ў ix няма, яны й не вельмі часам складны, але чуецца ў ix сіла самое зямлі, беспасрэдны павеў самога жыцця беларускай вёскі»,— так писал Максим Горецкий про одного из постоянных авторов «Нашай нівы».
А Янка Купала хотел быть редактором книги автора «неінтэлігенцкіх твораў». Вот только вышла та книга, когда поэта уже давно не было в живых.
Звали его Владислав Сивы-Сивицкий, а в истории белорусской литературы он известен как Старый Влас.
В городе Воложин, на улице Советской, можно увидеть обычный старый деревянный дом с крышей, крытой шифером. Мемориальная табличка свидетельствует: «Здесь с 1895 до 1914 г. жил известный белорусский собиратель фольклора, поэт и публицист Старый Влас». И дом, кстати, он построил сам...
Владислав Петрович Сивы-Сивицкий. Фамилия, согласитесь, звучит аристократично. Но родители его были простые воложинские крестьяне Петр и Людвика. Земли было мало, Петр нанялся поваром к графу Михаилу Тышкевичу. А когда Владиславу было девять лет, он остался круглым сиротой. Вначале мальчика воспитывала тетка, затем он поступил на кухню того же графа Тышкевича поваренком. Что ж, классическое место бедного поэта — на графской кухне... Затем паренек подрос до повара. По сему поводу звучат сетования: отчего же Старый Влас не оставил рецептов, не записал, что ели графья! Ну, видимо, не было для него счастьем прислуживать на панской кухне и не сильно вдохновляла готовка изысканных блюд. Не случайно при первой возможности Владислав сменил занятие и стал объездчиком, а затем лесником.
Сивы-Сивицкий бороздил просторы родной Налибокской пущи, высматривая браконьеров и самовольных порубщиков, совсем как отец Якуба Коласа. Ездил — и сочинял стихи. Вначале на польском языке, для красавицы-невесты Антонины Войцеховской. А затем произошла встреча с белорусскими газетами «Наша доля» и «Наша Ніва».
Вскоре молодой лесник под псевдонимом Стары Улас стал постоянным корреспондентом «Нашай нівы». Присылал зарисовки, например: «У чацвер 11 июня ў нас была вялікая навальніца з грымотамі, і быў па каліву град; паводка папсавала гароды і пожні, а на полі, дзе крыху па ўзгорках, пазносіла пасевы і вельмі паразмывала нівы». Но в довесок к погоде шли весьма острые, опасные вещи: «Наш беларускі народ мае добрае сэрца, але нямашака добрага даводу: ён прывыкшы, каб яго папхнуць, панукаць, а тады ён возьмецца з усяе сілы... Калі ў нас задумалі адкрыць гарадское вучылішча і на гэта патрэбна было 500 рублёў грошай, дык ix збіралі, збіралі дый далі пакой, а як быў у нас у Валожыне на Пранцішка кірмаш, дык нашы дзве казённыя манаполькі ўтаргавалі чуць не паўтары тысячы рублёў у адзін дзень».
Печатал Старый Влас и стихи — про то, как «мужык бедны у цямноцце», и про то, что «Вясна хароша для паэта, / Ці, як там кажуць — песняра. / Для хлебароба будзе гэта / несамавітая пара». Некоторые стихотворения напоминают народные песни: «Свеціць месяц, а аблокі / Хмарка засланяе, / А бежанец адзінокі / думаньку думае». Особое внимание поэт уделял теме пьянства, всячески укоряя земляков за вредную привычку.
Владислав раз и навсегда понял, что он — белорус, что нельзя стесняться своей культуры и своего языка. Но получался тот же конфликт, что и у других национальных интеллигентов. Лесник воспринимался практически как пан, тем более выглядел Сивы-Сивицкий очень презентабельно: высокий, красивый, с усами и небольшой бородкой, в форменной одежде. И когда он говорил на белорусском языке, мужикам это казалось смешным, недостойным. Пан — и «папросту».
С другой стороны, у местных аристократов это тоже вызывало презрение и насмешку. Даже в семье его считали чудаком. Владислав женился на Антонине Войцеховской, которая считала себя полькой. Тем не менее семья жила дружно, воспитывала восьмерых детей. Как вспоминает внук Старого Власа Герард Сивицкий, ставший генерал-майором МВД: «Добра памятаю сваю бабулю Антаніну, жонку майго дзеда Ўласа — менавіта яна настаяла на тым, каб мяне назваць Герардам. З дому яна была Вайцяхоўская (шляхцянка, казалі), і Стары Ўлас так закахаўся ў яе, што ўпотай свае пачуцці выклаў вершам на паперы... Граф Тышкевіч блаславіў іх шлюб. Паколькі я быў у яе адзіны ўнук у Валожыне, яна часта прыязджала з Вільнюса адведваць мяне, вельмі адметная была жанчына, усім цікавілася, была надзвычай дапытлівая, з шырокім колам інтарэсаў».