У вечного странника Язепа Дроздовича никогда не было собственного «роднага кута» — и он сделал им всю Вселенную, как герой рассказа Александра Грина, который сам построил в джунглях обещанный ему и не найденный город.
ЖИЗНЬ И СУДЬБА
ПАННЫ ЛЮДВИКИ.
ЗОСЬКА ВЕРАС
(1892-1991)
В нашей истории у нее две ипостаси: юная красавица, в которую влюблен Максим Богданович, и почти столетняя ослепшая женщина, в дом которой съезжаются белорусы со всего света.
Она не дожила до векового юбилея всего месяц.
Целый век! Мало кому из наших писателей удалось прожить столько...
И мало о ком существует столько мифов и легенд, как об этой даме с поэтичным псевдонимом Зоська Верас.
Красавица с большими выразительными глазами и пухлыми упрямыми губами, изящного сложения, но — энергичная, с деловой хваткой... Еще будучи гимназисткой, активисткой Гродненского кружка белорусской молодежи, она играла в любительских спектаклях, была библиотекарем и редактором альманаха кружковцев. Редактор «Нашай Нівы» Власов, когда она впервые пришла в редакцию, изумился: «Мы думалі, што гэта салідная асоба, а гэта дзяўчо...»
В действительности Зоську Верас звали Людвикой Сивицкой. Родилась она в интеллигентной шляхетской семье, где говорили на польском. Впрочем, дед, Игнат Кулаковский, был собирателем белорусских древностей и даже написал письмо министру просвещения, что образование в Беларуси должно проводиться «с учетом национальной самобытности здешних людей». Отец говорил с крестьянами по-белорусски, дома хранились тома Сырокомли и Мицкевича... Так что истоки пассионарности есть. Юная Людвика Сивицкая участвовала в похоронах Элизы Ожешко, когда все гимназистки Гродно в форменных платьях стояли с цветами в руках от дома писательницы до фарного костела.
С началом Первой мировой войны Людвика с мамой Эмилией Сивицкой перебрались в Минск. Людвика работала в Комитете помощи беженцам. Здесь и встретилась с Максимом Богдановичем, который на некоторое время стал ее сотрудником. Зоська Верас оставила о поэте воспоминания «Пять месяцаў у Мінску», очень живые, увлекательно написанные. Например, как Максим пил чай без сахара в знак солидарности с голодающими детьми, а потом принес целую наволочку сахара, накопленного из своего пайка,— для беженцев. Как «найчасцей забываўся прыняць лякарствы, не прыносіў іх з сабой... Тады ўмяшалася мая маці. Угаварыла яго аддаць ёй усе лякарствы і сама яму ix давала ў адпаведны час». И о совместных прогулках...
О том, что Максим был влюблен в Зоську Верас, говорят многие. Впрочем, некоторые считают, что Людвика Антоновна сама поддерживала этот миф. Известно, что Богданович, отправляясь в Минск, ждал встречи с другой девушкой — своей давней подругой по переписке Вандой Левицкой, дочкой писателя Ядвигина Ш. Но, как и у сегодняшних молодых, которые знакомятся в чатах и на форумах, при «развиртуализации» случилось разочарование: Ванда Максиму не понравилась, он очень переживал, что не может ответить на ее чувства.
А вот Людвика была красавицей. На выставке, посвященной Максиму Богдановичу и Зоське Верас, среди прочего экспонировалась маленькая записочка, которую поэт отправил во время игры в почту юной Людвике: «Сягоньня я пачуў, што “мая нешчасліва дзевачка”, і думаю ўвесь вечар аб гэтым, але жывем мы, як чужыя людзі, і ні да чаго дадумацца не можна».