В Беларуси о Зоське Верас вспомнили только в 1961 году благодаря историку Арсению Лису. В 1982-м 90-летнюю Людвику Антоновну приняли в Союз писателей, в 1985-м вышел сборник ее стихов и рассказов для детей «Каласкі». До последнего она была деятельной. В одном из писем признавалась: «Цяпер у самым-самым канцы жыцця стараюся перадаць маладым тое, што маю ў памяці з часоў працы ў Гродна, Менску, Вільні... Таму мушу шмат пісаць, шмат адказваць на лісты, расказваць пры сустрэчах. Ці ўдаецца ўсе перадаць? Усё прыпомніць? Не ведаю... Але стараюся...»
А в 1990 году, когда Людвику Антоновну забрали к себе дочь с зятем, сгорела ее «Лясная хатка».
КОНТРАБАНДИСТ, ШПИОН,
РОМАНИСТ.
СЕРГЕЙ ПЕСЕЦКИЙ
(1901-1964)
В камере достаточно света, чтобы писать. Зато в помещении размером пять на шесть метров — восемнадцать заключенных. Единственная тетрадь, которую после использования нужно отдать тюремщикам, химический карандаш... Ситуация почти трагикомическая: контрабандист с «крэсаў усходніх», уголовник и бывший разведчик, плохо знающий польский язык, пытается написать роман для участия в польском литературном конкурсе!
Но узник, оставляя без внимания суету, упрямо выводит в тетради, положенной на нары или прямо на бетонный пол, строку за строкой, а в голове закручиваются фантастические сюжеты, которые на самом деле имеют вполне реальную основу. Похождения веселых контрабандистов, бандитские дела, шпионские будни...
«Мы жылі, як каралі. Гарэлку пілі шклянкамі. Кахалі нас ладныя дзяўчыны. Хадзілі мы па залатым дне. Расплачваліся золатам, срэбрам і далярамі. Плацілі за ўcë: за гарэлку і за музыку. За каханне плацілі каханнем, за нянавісць — нянавісцю».
Этот узник всегда был непокорным. Вместе с ним из тюрьмы в тюрьму следует его личная карточка с дважды подчеркнутым красным карандашом словом «опасен».
Он поднимал восстания заключенных, устраивал голодовки. Ожесточенно боролся за то, что всегда ценил больше всего: свободу, достоинство...
Узник написал свой первый роман «Пятый этап» за 28 дней. Но рукопись из-за тюремной цензуры не попала на конкурс.
Следующий роман, написанный за полтора месяца, ждала более удачная судьба.
...Владелец популярного варшавского издательства после прочтения откладывает рукопись с неровными, не слишком грамотными строками: а ведь здорово написано! Это будут читать запоем! И вновь пробегает взглядом по титульной странице: «Сергей Песецкий. Любовник Большой Медведицы».
Родился Сергей в Ляховичах в 1901 году. Мать — служащая, белоруска Клавдия Кукалович, отец — обрусевший польский шляхтич Михаил Песецкий. Как впоследствии Сергей напишет в автобиографии: «У майго татуся была надзвычай дзіўная прафесія: як загадчык паштовага аддзялення, ён высылаў чужыя лісты й тэлеграмы. Гэта быў страшэнна нудны занятак, і я, як добры сыночак, каб зраўнаважыць гэта, ладзіў розныя авантуры».
Родители не состояли в официальном браке, и, возможно, это наложило отпечаток на характер нашего героя. Сергей учился из рук вон плохо. «Хутчэй, зусім не вучыўся. Паводзіў сябе яшчэ горш. Татусь заўсёды казаў, што я скончу вельмі дрэнна. А паколькі татусь і старыя цеткі не маглі не мець рацыі, дык усё склалася так, як яны й прадказвалі: я зрабіўся пісьменнікам».
Еще хуже стало, когда с началом Первой мировой войны Сергей попал во Владимир-на-Клязьме, затем — в Покров. Здесь в школе он был совсем чужим, дразнили его «полячишкой», хотя Песецкий поляком себя не считал и польского языка не знал: «Камедыя маёй адукацыі скончылася трагедыяй. Сапраўднай трагедыяй. Проста са школы, у светлым гімназійным паліто і гранатавай шапцы з пальмамі, я трапіў за краты. Справа была незвычайная. Я зрабіў узброены замах на інспектара гімназіі і гаспадара класа».
А затем он в первый раз убегает из тюрьмы.
В революционном 1917-м Песецкий находится в Москве, водится с бандитами. Пришедшее к власти большевистское правительство юного авантюриста совершенно не вдохновляет — более того, он на всю жизнь остается противником новой власти.
Песецкий перебирается в Беларусь. В Минске политическая чехарда: власти сменяют друг друга, белорусы пытаются построить национальное государство. Сергей оставляет уголовную среду и примыкает к белорусской антисоветской организации «Зялёны дуб». Затем попадает в Литовско-Белорусскую дивизию, на польско-советский фронт. В 1919 году юный авантюрист получает ранение, после чего его отправляют в Варшавскую школу хорунжих. Теперь Сергей не бандит, а профессиональный военный.