Но война окончена... Беларусь разорвана пополам. И оказалось, что молодой ветеран никому не нужен. Демобилизованный Сергей год блуждает по Вильно, пытаясь найти себе занятие. И в конце концов соглашается работать на польскую разведку.
Восточное представительство Второго отдела Генштаба вскоре оценило свое приобретение в лице Песецкого. Тот прекрасно знал границу между Западной Белоруссией и СССР, его родными языками были белорусский и русский, к тому же парень из Ляховичей отличался бесстрашием.
Контраст по обе стороны межи становился все более впечатляющим: «Тут у буфеце абед, апельсіны, шакалад. Там — каляровая гарбата з содай, салодкая вада. Тут — парфума, шоўк, панчохі на жаночых ножках. Там — смурод ад брудных, палатаных кажухоў, лапці ці “апоркі” на нагах».
Разумеется, из-за такой разницы контрабанда процветала. Одним из ее центров на западе стал Раков — сегодня маленькое местечко за 30 километров от Минска. А тогда, в 1920-е, там действовали казино и публичные дома, гостиницы и многочисленные магазины, можно было приобрести все: от парижских духов и шляпок до отрезов китайского шелка.
Контрабанда стала для Песецкого и призванием, и прикрытием, поскольку за нее можно было получить наказание гораздо меньшее, чем за шпионаж. Но и разведку наш герой не оставлял. Как-то за один месяц он 30 раз пересек туда и обратно границу, а однажды, чтобы спасти друга, раненый, прошел 130 километров болотами. За отвагу разведчика наградили званием подпоручика. Сам Песецкий был убежден, что его хранит созвездие Большой Медведицы — он считал, что именно под этими звездами родился.
Контрабандист-шпион носил с собой большие суммы денег, но к рукам его, похоже, ничего не прилипало: что оставалось — прогуливал. А вот поставки кокаина высокопоставленным чинам ГПУ стали для нашего героя фатальными: он подсел на наркотики.
Отчаянного шпиона уволили. Песецкий оказался без работы, без денег, с револьвером в руках и остатками кокаина в кармане.
Все кончилось банальными грабежами. Деньги тратил на кокаин, «гарэлку, жанчын і спевы».
Песецкого арестовали. Смертную казнь с учетом заслуг заменили 15 годами тюрьмы.
Впрочем, за свою жизнь он попадал в тюрьму шесть раз. Последний оказался самым долгим. Бунт, карцер, снова бунт... Опасный заключенный оказывается в самом суровом узилище — тюрьме «Святой Крест».
И тогда неуемная энергия Песецкого находит выход в творчестве. Найденный клочок варшавской газеты с объявлением о литературном конкурсе дает новую цель.
Еще в гимназии Сергей пробовал писать — на русском языке, отец собирал его тексты, хвалил... Теперь же трудность — в плохом знании польского, которого до 17 лет он почти и не слышал. Песецкий изучает его по газетам, пытается добыть учебники.
Тем не менее роман «Любовник Большой Медведицы» занимает на конкурсе первое место.
Сразу же заговорили, что такому таланту не место за решеткой. Судьбой Песецкого занимается его издатель Мельхиор Ванькович. В газете «Литературные ведомости» за 30 мая 1937 года появляется репортаж «Большая Медведица светит из-за решетки». Но на свободу новоиспеченный романист, несмотря на то что болен туберкулезом, выходит не сразу. Еще бы — с такой репутацией...
Зато, когда приказ об освобождении был подписан, за уникальным узником прислали автомобиль начальника тюрьмы «Святой Крест».
Впрочем, на этом проблемы тюремщиков не закончились. Узнав о чудесном освобождении товарища, зеки кинулись творить. Постоянно пополняющиеся кипы графоманских рукописей надолго стали головной болью тюремного начальства.
Песецкий узнает вкус славы. Особенно любит посещать виленские литературные салоны. Впрочем, для польских интеллектуалов он все же остается лидером «литературы категории Б» и человеком другой культуры.
Во время немецкой оккупации польские контрразведчики вспоминают о безбашенном сотруднике. Песецкий вновь берется за рискованную работу — возглавляет ликвидационный отряд, выполняя вынесенные подпольщиками приговоры нацистам и их литовским прихвостням.
Песецкий спасает немало людей. Однажды ему приходится выкрасть архив из здания гестапо. Награжден... Однако после войны он в Польше не остается. Перебирается в Италию, затем — в Лондон, ибо советскую власть ненавидит по-прежнему. Об этом свидетельствует его блестящее произведение «Запіскі афіцэра Чырвонай Арміі» в виде дневника русского парня Мишки Зубова, который в 1939-м впервые попал в Западную Белоруссию и никак не может понять, почему его, освободителя, не носят на руках и как это в лавках продается без карточек белый хлеб.