В биографии Юндзилла можно прочитать о его вояже по Европе. Краков, Прага, Вена... На самом деле поездка отнюдь не увеселительная. Денег на полезное путешествие было в обрез. А тут — 1795 год. Третий раздел Речи Посполитой. Государство, пославшее ученого в научную командировку, перестало существовать. Вот и пришлось двадцатидвухлетнему Станиславу задержаться в Вене, перебиваясь частными уроками. А поскольку Венское ветеринарное училище не имело ботанического сада, профессор Кноблох просил Юндзилла его устроить. И Станислав вместе с несколькими учениками этим садиком занимался. Только в 1797 году его позвали на должность профессора кафедры естественной истории Виленской академии.
Весьма разносторонним человеком был Станислав Бонифаций... И цензором духовных книг подвизался, и представил королю новый способ добычи соли методом вымораживания. А еще боролся с саранчой! Это бедствие случилось в 1801 году. Юндзилла пригласили на совещание, как справиться с вредителями. Тот подошел к делу обстоятельно: рекомендации, как уничтожать саранчу, были отпечатаны брошюркой и разосланы по окрестностям в качестве официального руководства.
Интересно, сколько садов вырастил Станислав Юндзилл с Лидчины? О тех, в Щучине и Вене, мы уже упомянули. Князь Огинский из Залесья тоже консультировался у именитого ботаника. Но самым известным стал сад в Вильно. Когда Станислав Бонифаций вернулся из Вены, ему предложили устроить его в месте не самом привилегированном, возле Замковой горы, куда свозили грязь и мусор со всего города.
Вот как описывают ситуацию литовские исследователи: «В полуразвалившихся деревянных постройках находили приют бездомные, три глубокие лужи, некогда являвшиеся прекрасными прудами, были полны жаб...
Главное строение, каменный дом, было снаружи и внутри завалено мусором и обломками кирпичей, в нем не было ни дверей, ни окон, ни печей, и даже полов.
30 июля 1798 г. в наскоро отремонтированном доме поселился вернувшийся из Вены профессор ботаники Станислав Бонифаций Юндзилл. Он принял на себя руководство ботаническим садом.
Вначале надо было выровнять и вычистить поверхность участка, заваленную мусором и камнями, засыпать засыхающие пруды и глубокие рвы, снести разрушенные строения, выкопать их фундаменты и погреба. Работы продолжались целый год».
А спустя полтора десятка лет здесь были прекрасные аллеи, оранжереи, теплицы. И 10 ООО видов растений.
Если вы думаете, что был отец Станислав истинным ботаником, смиренным и тихим, ошибаетесь. Зафиксирован не один его конфликт с коллегами по университету. Грянул процесс тайного студенческого общества филоматов и филаретов. Преподаватели, поддерживавшие юношей, были уволены. Другие, вроде профессора Бекю, замарали себя доносительством. Наш герой, похоже, остался в стороне. Есть версия: боялся, что из-за восторженных юнцов пострадает весь университет. Однако именно профессор Юндзилл в 1815 году помог первокурснику Адаму Мицкевичу получить стипендию и бесплатное жилье. Игнатий Домейко, будущий великий геолог, благодаря успешной сдаче экзамена именитому исследователю получил степень магистра философии. Впрочем, самым известным и любимым учеником Юндзилла стал Константин Тизенгауз, основатель белорусской орнитологии, который, кстати, воевал на стороне Наполеона.
Прожил Юндзилл восемьдесят шесть лет. До последнего сохранял ясность ума, хотя зрение потерял совсем. Ушел с должности в шестьдесят три года, передав ее воспитаннику и родственнику Юзефу Юндзиллу. В отставке путешествовал, посещал ботанические сады. Под псевдонимом Вовринец Кострица издавал сатирический журнал «Библиофобия». Последнее его публицистическое выступление в «Курьере Виленском» — фельетон о глупцах, которые увидели в выпавшем дожде из саранчи небесный знак. Умер как-то случайно: несколько дней чувствовал слабость, упал прямо в комнате.
Похоронили Юндзилла на Бернардинском кладбище в Вильно. На надмогилье надпись: «Природоведения в стране распространитель, ботанического сада в Вильно создатель». В Щучинском костеле Святой Терезы есть мемориальная плита памяти ученого.
ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ.
ЯН ДАМЕЛЬ
(1780—1840)
Для меня знакомство с этим художником начиналось с минского Кальварийского кладбища — моей «малой родины», как я иногда шучу: детство прошло рядом, на тихой улице Бирюзова. Кальвария с ее старинными надгробиями и сумрачными аллеями навсегда подарила вкус к романтизму, готике, декадансу, а главное — к нашей истории. Конечно, о тайнах кладбища мы в советском детстве знали мало. Как-то услышала, что на Кальварии похоронен известный художник XIX века Ян Дамель. Мы бросились искать его могилу. Раскапывали из-под прелой листвы серые камни, пытались разобрать поросшие зеленым мхом надписи... Могилы не нашли. Потом узнала, что и не могли найти.