Представления шли регулярно. Обычно в трех отделениях: в первом играли небольшую пьесу, во втором пели и декламировали, в третьем танцевали. Основа труппы — семья: три дочери, Ванда, Алена и Людмила, да сам Буйницкий. Привлекались и соседи-крестьяне. Буйницкий платил артистам из народа щедро, по рублю в день. Это вдвое больше, чем те получали бы, нанявшись на косьбу, и в четыре раза больше, чем платили жнеям. Один из таких артистов, Иван Голер, вспоминал: «Ігнат Буйніцкі быў сярэдняга росту, чорнавалосы, з сівымі скронямі. Танцаваў заўсёды «з сэрцам». Акцёрам танцы паказваў сам, музыкам мелодыі таксама напяваў сам. Займаўся з трупай стала і ўзімку, і ўлетку». Любимый танец Буйницкого назывался «Александра».
Конечно, такой альтруизм редко находит понимание, даже в семье. Первая жена Буйницкого Франтишка разделяла увлечение мужа, дочки были воспитаны единомышленницами. А вот когда он овдовел и женился снова, вторая жена увлечением супруга, унесшим большую часть имущества, возмущалась. Наконец не выдержала, заявила: «Сдурел пан Игнат, я не могу смотреть на те мужицкие танцы!» Подхватила маленькую дочь Евгению и уехала к родне в Могилев.
А первый белорусский театр продолжался. Поездки в Санкт-Петербург, Минск, Вильно, Варшаву стали историей и триумфом. После выступления на Первом белорусском вечере в Вильно газета писала: «Публіка проста адурэла, усе бясконца крычалі: «Брава, біс!» Па 3-4 разы прыйшлося танцаваць адзін танец. Танцоры — хлопцы і дзяўчаты — пад кіраўніцтвам Буйніцкага падабраліся такія, што аж сцэна грымела ад заліхвацкага тупату і ў вачах мільгацела, як танцавалі «Лявоніху», «Мяцеліцу» або калі дзесяць прыгожа апранутых пар завіваліся даўгім хвастом у "Вераб'і"».
Благодаря присутствию на таком представлении Янка Купала создал бессмертную «Павлинку». Звездой труппы Буйницкого была Владка Станкевичанка, наполовину француженка, «душа віленскай беларускай сябрыны». Владка, «дзяўчына, кветка-лілея», станет женой Янки Купалы. Благодаря Буйницкому польский композитор Людомир Раговский написал музыку на слова Янки Купалы. «Калі паднялася занавеска і велічна загрымелі словы песні Янкі Купалы «А хто там ідзе ў агромністай такой грамадзе? — Беларусы!», уся набітая паўнюсенькая заля ўстала»,— вспоминал Алесь Бурбис.
Играть на белорусском языке, демонстрировать национальную культуру — это было смело. И в труппу приходили люди храбрые. Рыгор Семашкевич описывает так: «Ідуць з Буйніцкім, з яго дочкамі і зяцем па пыльнай летняй дарозе за падводамі. Артысты — дзяўчаты і хлопцы — дзе пад'едуць, дзе і пройдуцца... Але падводы рыпяць нездарма. Што там тыя згрызоты з начальствам, цёмнымі шляхцюкамі, калі просты люд і за дзясяткі вёрст дабіраецца да мястэчкаў, каб паглядзець на свой тэатр. Дзеля гэтага варта вандраваць па пыльных дарогах, ісці за падводамі, як ідуць цяпер Цётка і Бурбіс. Зрэшты, мала хто нават у трупе ведае, хто яны і што. Артысты. Цётка хаваецца пад псеўданімам Крапівіха, Бурбіс выступае пад прозвішчам Алексеенка».
Крапивиха, Тетка, она же Алоиза Пашкевич, и Алесь Бурбис были известными революционерами. Бурбис отсидел три года в минском остроге за организацию «картофельных забастовок» батраков на Новогрудчине. Он с блеском играл характерные роли, например, Странника в инсценировке рассказа Элизы Ожешко «Зимним вечером».
Белорусских пьес катастрофически не хватало, приходилось «обелорушивать» другие. Например, в переводе пьесы украинца Кропивницкого «Пашыліся ў дурні» меняли Киев на Вильно, Чигирино — на Сморгонь. В труппе участвовала дружная семья Родзевичей: Чеслав, Ядвига и Леопольд. Вскоре Леопольд в свои семнадцать лет отослал в «Нашу Ніву» первую пьесу «Блуднікі» — так его пьесы пополнили репертуар Первого белорусского театра.
Преследования цензуры, содержание труппы за свой счет... «Крамольный» театр в 1913 году пришлось закрыть. К тому времени у Буйницкого остался во владении только дом, земля ушла в оплату «мужыцкіх скокаў».