Давайте вместе пролистаем подшивку «Минского листка»:
1887, № 45
Из сквера публика неторопливо движется вниз по Подгорной (ныне улица Карла Маркса,— Прим. авт.) в Губернаторский сад, и это напоминает движение муравьев из одного муравейника в другой. Тут можно приметить самые невероятные костюмы и украшения. Руки у женщин, почти всегда в перчатках, часто сложены впереди крест-накрест, у мужчин — за спиной... Если вы интересуетесь городскими красавицами, вам их немедля перечислят. Если же в поле вашего зрения попадет девица, то обязательно сообщат, кто у нее жених; а «женят» здесь быстро: хотя бы дважды прошла барышня под руку с одним кавалером, этого достаточно, чтобы о них говорили.
1900, № 31
Недавно днем по 2-му Госпитальному переулку прогуливались два каких-то юноши в сопровождении большой собаки. Собака, по всей вероятности, была дрессированная для всевозможных шуточек. Эти господа, завидев какого-нибудь пешехода, приказывали собаке бросаться на него, что последняя и исполняла весьма охотно и добросовестно. Так что одному из прохожих пришлось поплатиться шубой, которая была изорвана собакой. Могут случиться и более печальные последствия от таких неуместных шуток. Эти господа довольно часто прогуливаются по названному переулку, и обыкновенно их прогулки сопровождаются подобными милыми шуточками. Постовым городовым не мешало бы обратить на этих господ внимание.
1890, № 43
Советы замужней женщине
Остерегайся первого спора с мужем, но если он начался, борись до конца: твоя победа — дело большой важности.
Не забывай, что ты вышла замуж за человека, а не за бога — пусть не страшат тебя его недостатки.
Если твой муж оказался бессердечным, помни, что он несомненно имеет желудок; поступайте разумно, добиваясь его любви с помощью вкусно приготовленной пищи.
Забавно и грустно, правда?
БАРД, ЛЕСОРУБ,
РЫЦАРЬ ПЕСНИ.
РЫГОР ШИРМА
(1892—1978)
«Час бардаў мінуў. Даўно. I ўсё ж яны трапляюцца і цяпер. I тым большая іхняя роля».
Так начинал статью к восьмидесятилетию Рыгора Ширмы Владимир Короткевич.
С того времени прошло сорок пять лет.
Ширме повезло. Он смог дожить до того времени, когда его стали воспринимать патриархом, живой легендой... Владимир Короткевич писал: «Я памятаю, як першы раз убачыў яго. На нарадзе маладых пісьменнікаў у 1955-м, здаецца, годзе. Выйшаў невысокі, сівы, як адуванчык, чалавек з абліччам ці то настаўніка, ці то гэткага беларускага Дон Кіхота і загаварыў прыемным глухаватым голасам, з гэткім мяккім пружанскім акцэнтам «гэ-то-го», «за-мно-го». Загаварыў у віслыя вусы і сівую эспаньёлку рэчы, якія адразу зачаравалі нас. І адразу выяснілася, якая велічная рэч наша песня, колькіх кампазітараў, ад Манюшкі да Рымскага-Корсакава, яна натхняла. I загучала арыя з «Галькі», заснаваная на мелодыі нашай песні, і «Песня Леля», якой на самай справе з'яўляецца наша «Ой, ляцеў арлішча». I цяпер з усведамлення яе велічы нас не саб'е ніхто».
А всего этого могло и не быть.
Если бы крестьянский сын Рыгор в 1904 году с 15 копейками в кармане не отправился тайно от отца в Пружаны и не поступил в городское училище. Тайно — потому что образовывать сына не было ни денег, ни практической пользы. С шести лет Рыгор подрабатывал пастушком. А в семье все были талантливы, все пели. И дед-бондарь, по прозвищу Майстрович, и мать Теодора Демьяновна, и отец Роман Васильевич. И особенно тетка Захвея Хворост, от которой Рыгор записал полторы сотни песен.
Рыгор становится лучшим учеником. Осваивает музыкальные инструменты. Поет в хоре... И возмущается тем, что там не слышно прекрасных белорусских песен.
Всю жизнь Рыгор Ширма будет бороться с этим пренебрежением. А пока что он отправляется в свое первое странствие за песнями — по Беловежской пуще. В 1910 году приезжает в Вильно к дяде — почтовому чиновнику. Тот уговаривает поступить в юнкерское училище. Но Рыгор выбирает учительские курсы в Свентянах, где обучается нотной грамоте, затем поступает в Седлецкий учительский институт.
Началась война. Записанные песни сгорели вместе с домом в Шакунах. С учительским институтом Рыгор Ширма попадает в Ярославль, затем в Воронеж. Именно в Ярославле Ширма создает первый хор. Кстати, тогда в Ярославле оказалось три учительских института — местный и два эвакуированных: Минский и Седлецкий. Один из бывших студентов Василь Горбацевич вспоминал: «Не забыць і тых вечароў мастацкай самадзейнасці, якія наладжваліся студэнтамі трох інстытутаў... I дзе Максім Багдановіч быў цэнтрам увагі». Максим, студент ненавистного ему юридического лицея, не мог не присутствовать на выступлениях хора Ширмы... В котором, между прочим, пел Всеволод Игнатовский, будущий первый президент Белорусской академии наук.