Напечатан трактат в Кракове. Но некоторые историки считают, что качество краковской печати Дорогостайского не устроило и он допечатал тираж в своем имении, Мурованой Ошмянке, где еще его отец будто бы устроил типографию для издания протестантской литературы.
Трактат в полной мере демонстрирует высокую образованность и поэтическую душу автора. Начинается с цитаты из Вергилия, затем — из Гомера и Платона... А сколько удивительных рецептов для лечения лошадей! Одних лекарственных растений упоминается 140. А есть и экзотика: порошок раковины каракатицы, аравийский ладан, амбра, разведенная в мускатном вине... А как вам такое: подвесить коню на шею высушенного жаворонка! Чтобы вылечить ушибленное сухожилие, разодрать живую черную курицу и приложить к ноге коня, а можно сварить целебное масло из слепых щенят или когтем, отсеченным у живой рыси, расцарапать коню губу и ноздри, чтобы исцелить аденому... Что поделать, отзвуки предрассудков. К тому же автор увлекался астрологией и алхимией. Но предостаточно действительно полезного, передового, что сделало «Гиппику» настольной книгой коневодов на несколько веков. Некоторые советы с юмором. Например, Дорогостайский цитирует древнеримского ученого Луция Колумеллу, советовавшего людям, у которых болят зубы, почаще... целовать коня. Сие средство пускай применят «...Панове казаки, особенно низовые, которые не склонны пользоваться ни аптеками, ни услугами докторов, но чаще всего принимают водку вместо микстуры».
Автор «Гиппики» умер по дороге с силезского курорта в возрасте пятидесяти трех лет. Он — один из шляхтичей, имеющих две могилы. Был такой обычай: сердце покойника извлекали и торжественно хоронили в другом месте. Таким образом можно было упокоить мецената не в одной святыне. Да что далеко в века углубляться, сердце Пилсудского в Вильнюсе, на кладбище Роса, у могилы его матери, а все остальное — в костеле Святого Станислава в Кракове. И Криштоф Дорогостайский похоронен частично во Вроцлаве, частично в родной Мурованой Ошмянке. Еще магнатский обычай «растянутых похорон»: умер 3 августа, а забальзамированное тело в медном гробу торжественно уложили в усыпальницу только в феврале. Правда, белорусская могила не сохранилась, хотя, говорят, еще в прошлом веке семья местных католиков ее досматривала.
ЧЕТЫРЕ ЖЕНЫ
ПАВЛА САПЕГИ.
ПАВЕЛ СТЕФАН САПЕГА
(1565—1635)
Наверное, нет места на Беларуси более таинственного, чем Гольшанский замок. Этому посодействовал и роман Владимира Короткевича «Чорны замак Альшанскі».
Разумеется, в основе любой страшной легенды должно быть противостояние героя и злодея. У Короткевича это смелый шляхтич Валюжинич и муж его возлюбленной, владелец замка: «Князь быў скупы і жорсткі стары звер — па ўсіх канонах гэтага жанру».
Если сопоставлять с историческими событиями (чего, кстати, не советовал Короткевич), то на роль злобного князя претендует не один из князей Гольшанских, а Павел Стефан Сапега, которому замок достался по бабке Елене, последней в роду Гольшанских.
Злодей из Павла Сапеги замечательный. Четыре жены, три из них умирают одна за другой. Настоящий Синяя Борода! И проклятие на нем — за то, что, после того как сменил веру, отобрал у виленских православных прихожан здания, подаренные его отцом. И все привидения Гольшан появились именно при этом персонаже...
Сегодня Павла Сапегу можно увидеть в качестве жутковатого артефакта: он и его три жены в виде надгробного мраморного барельефа. Князь в позе спящего рыцаря, в полных доспехах. Жены — в строгих монашеских уборах. Барельефы повреждены, у одной из жен отбито лицо... Впечатление зловещее.
Историк Ирина Масляницына утверждает, что «действительность, историческая правда были слишком далекими от того, что необоснованно приписала Павлу Сапеге молва». Другой историк вообще называет Павла Стефана Сапегу «рыцарем без страха и упрека».
Кто же был на самом деле этот персонаж? Давайте полистаем страницы истории...
Второго сына наместника менского Богдана Сапеги и Марии Капустянки назвали в честь своего деда, благодаря выгодной женитьбе коего Сапеги и стали владельцами Гольшан. Павлу было пятнадцать лет, когда он попал в «пакаёвыя» — то бишь ближний круг короля Стефана Батория, вхожий в его личные апартаменты. В этом качестве Павел пробыл до смерти своего владыки. Историки сходятся, что именно пребывание при Батории, рьяном католике, заставило Павла перейти из православия в католичество. Даже второе имя — Стефан — он взял себе в честь короля. И действительно отобрал выделенные его отцом Виленскому православному братству здания, а из Гольшан выгнал протестантов.