Я положил руки на струны гитары и, досчитав в уме до десяти, открыл рот. Магнитофон молчал. Я еще раз сосчитал до десяти. Магнитофон по-прежнему ни звука.
— Звук! — прикрыв рот рукой, шепотом сказал я стоявшему за кулисой Лёне. — Где звук?
— Сам удивляюсь. — Леня пожал плечами. — Катушка-то вертится!
— Толку, что она вертится! Ты, может, не ту пленку поставил?
— Ту!
По залу прошел шумок. Кто-то хихикнул. И вдруг из трибуны раздалось:
— Ку-ка-ре-ку! — А потом еще раз и еще: — Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
Зрители радостно захлопали.
— Леня, ты что поставил? — простонал я. — Другая же пленка!
Леня в отчаянии схватился за голову:
— Пленка та! Дорожка другая!
А из трибуны:
— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!
В зале захлопали еще больше.
— Зрителям нравится! — зашептал Леня. — Только ты на лице что-нибудь изображай, а то как-то неестественно выходит.
— Мяу! — раздалось из трибуны. — Мяу!
— Как изображать, если я заранее не знаю, чей будет голос?
— Я тебе буду подсказывать! — успокоил Леня. — Я эту пленку помню. Сейчас лев зарычит.
Этого еще не хватало! Я сделал страшное лицо. А из трибуны:
— Фьюить! Фьюить! — защебетала какая-то пичужка.
Зал покатился от смеха.
— Ты чего меня путаешь? Где же лев?
— Ошибся! Сейчас его очередь!
Действительно, от львиного рыка задрожали стены. Кто-то из девчонок вздрогнул.
Дальше на пленке было записано шипение змеи, крики попугая, ржание лошади и много всего другого. О некоторых звуках я даже не знал, кому они принадлежали. Со сцены я сошел весь мокрый, как будто на самом деле издавал звериные звуки.
Как потом выяснилось, все догадались про магнитофон. Только думали, я специально изобрел такой комический номер, чтобы продемонстрировать свою мимику.
— Поздравляю, Женя, получилось очень оригинально! — сказала мне Мария Петровна. — Но вот зачем было выходить с гитарой? Она тебе только мешала.
И лишь мы с Леней знали, что меня подвела вторая дорожка.
Соревнование
Мы с Леней Лукиным гуляли после школы по набережной Волги.
— Эх, — сказал Леня, — сейчас бы лето-о-о! Прыгнул бы в воду — и на тот берег.
— А доплыл бы? — спросил я.
— Запросто, не то что ты, — ответил Леня.
— Я? Да не только бы на тот берег сплавал, но и обратно — без передышки. Иной раз на море увлечешься, а берега уже и не видно. Только дельфины вокруг ныряют, и пароходы гудят.
— Сочиняешь, — не поверил Леня.
— Я сочиняю? Да я тебе еще не все сказал! Далеко заплывать — это что! Каждый может! Главное, у меня скорость хорошая. Крейсерской называется.
Слово «крейсерская» ошеломило Леню. Он, видимо, представил, как я несусь по волнам рядом с быстроходным крейсером, а на поворотах даже обгоняю его благодаря лучшей маневренности. Это меня еще больше подстегнуло.
— Притом плаваю я разными стилями. Баттерфляем, дельфином, кролем, на спине, брасом — как угодно. Меня почему-то вода сама держит. Я даже ногами и руками не шевелю, а все равно не тону. Я плавать научился, когда мне неполных три года было. Отец кинул меня в воду, я сразу и пошел саженками. А ныряю я — ты бы видел! Все рты раскрывают. Хоть с вышки, хоть с тумбы, хоть солдатиком, хоть головой, хоть ласточкой. Под водой могу держаться пятнадцать минут. Потом надоедает.
— С аквалангом? — недоверчиво спросил Леня.
— Ну, скажешь! С аквалангом и дурак сумеет! Просто так, в одних трусиках. За эти пятнадцать минут я почти километр под водой проплываю. И тоже любым стилем.
— Все-таки ты, пожалуй, врешь, — сказал Леня.
— Что?! — закричал я. — Вызываю тебя на соревнование! Пойдем в плавательный бассейн и посмотрим, кто лучше.
Моя настойчивость озадачила Леню.
— А пустят?
— Со мною? — удивился я. — С кем тогда и пускать? Да меня там все знают!
Два дня назад я ходил в бассейн записываться в группу для начинающих, и как раз вывесили объявление, что бассейн закрывается на санитарную неделю. Когда мы подошли к бассейну, объявление, конечно, висело на дверях.
— Жаль, — сказал я, — не повезло.
Леня толкнул дверь, и она открылась.
— Может, зайдем? — спросил он. — Посмотрим хоть.
— Заходи. А я здесь обожду.
— Меня без тебя не пустят.
Я посмотрел через стекло. За столом сидела свирепая старушка.
— Вахтерша какая-то новая. — сказал я. — Только что, видно, взяли на работу. Она, конечно, про меня слыхала, но в лицо еще не знает.
Старушка увидела нас и сама подошла к двери.
— Уж тут как тут! — добродушно сказала она. — Звонила ваша тренерша, звонила… Просила, чтобы я вас пустила. Как же это вы костюмы-то позабывали? Бегом в шестую кабинку! Найдите свои вещи — и обратно.
Я хотел было объяснить старушке, что она ошибается, но Леня уже шел к раздевалке.
— Тапочки не забудьте надеть! — напомнила старушка.
Она села на свое место, а мы, шлепая по плиточному полу резиновыми подошвами, пошли по каким-то длинным коридорам и вышли прямо к бассейну. Все было готово к открытию, и по красивой зеленоватой воде тянулись пробковые канаты. Леня опустил руку в воду.
— Теплая!
Я тоже окунул руку.
— Как обычно.
За нашей спиной раздался голос старушки:
— Ну что, ребятки, нашли свои вещи?
Она с улыбкой смотрела на нас.
— Соскучились, небось, по водице-то, будущие чемпионы? Ну, ладно уж, раздевайтесь и покупайтесь недолечко. У меня дома такой же торопыга.
Она ушла, а мы с Леней стали снимать одежду. Оставшись в одних трусиках, Леня задрал голову вверх и спросил:
— На вышку пойдем?
— А куда же еще?
Мы поднялись на вышку и посмотрели вниз.
— Прыгай, — сказал я Лёне.
— А почему это я первый?
— Потому что я прыгну, а ты побоишься.
— Давай лучше с тумбы, — предложил Леня. — Мы ведь будем соревноваться не в прыжках, а на скорость.
— Как хочешь.
Леня забрался на тумбу с цифрой 2, а я — с цифрой 1.
— На какую дистанцию поплывем? — спросил я.
— А до конца сколько?
— Двадцать пять.
— Метров?
— А чего же еще?
— А на вид так все сто, — сказал Леня.
Мне тоже показалось — до того края бежать запыхаешься, не то что плыть, но я промолчал.
— Тут вода какая-то темная, неприятная, — сказал Леня. — С той стороны посветлее.
— Там лягушатник. Курице по колено.
— Может, оттуда и начнем? — спросил Леня.
— Как хочешь, — ответил я.
Леня хотел спрыгнуть на пол, но вдруг поскользнулся и, странно раскинув ноги, плюхнулся в воду. Сперва мне показалось, что он с кем-то борется. Он то уходил в глубину, то выныривал и, громко втянув в себя воздух, погружался обратно. И тут я понял, что Леня борется с водой. Тонет!
— Ленька, ты плавать-то хоть умеешь?! — крикнул я.
— Держусь, — торопливо ответил он.
— Я ведь тоже только держусь!
Он молча нырнул.
— За канат хватайся! — посоветовал я, когда Леня вынырнул.
— Он тоже тонет! — жалобно ответил Леня.
— Ну так к стенке плыви!
— Далеко до нее, метра два! Помоги!
Тут я прыгнул вниз, и меня сразу потащило в глубину. Чтобы не уйти на дно, я ухватился за Леню.
— Кричать надо, — сказал я.
— Неудобно, — ответил он.
Кто-то из нас сумел дотянуться до лесенки. Мы поднялись по ней и плюхнулись на пол.
— Ну как, будущие чемпионы? Успокоили душу? — спросила старушка, появляясь в дверях.