— Не огорчайся, государь! — сказал он королю. — Я по рождению своему имею право участвовать в суде и думаю, что, какова бы ни была вина Роланда перед Ганелоном, племянник твой верно служил твоей пользе. Ганелон предатель и клятвопреступник — и за это я осуждаю его на смерть. Пусть его повесят и бросят его тело собакам. Слова свои я готов защищать мечом.
Тогда выступил вперед Пинабель, высокий, сильный проворный и отважный.
— Государь, — сказал он, — мы здесь на суде. Не позволяй же так шуметь! Тьерри произнес свой приговор, и я готов биться с ним, чтобы опровергнуть его.
И он подал императору свою кожаную перчатку с правой руки.
— Хорошо, — отвечал император, — подай мне хороших заложников.
Тридцать родственников Пинабеля послужили заложниками, и император приставил к ним стражу до окончания суда.
И Тьерри передал Карлу свою правую перчатку, и сам император дал за него заложников; затем приказал он поставить на площади четыре скамейки и посадить на них бойцов, чтобы все могли их видеть. Пинабель и Тьерри перед боем исповедались, получили отпущение грехов, причастились и пожертвовали щедрую лепту на церкви. Потом они вооружились, сели на коней и появились перед Карлом.
За Ахеном простирается обширная долина, послужившая местом поединка. На всем скаку налетели они друг на друга и начали биться, и наконец сбросили друг друга на землю. Но, быстро вскочив на ноги, продолжали битву пешие.
— Сдавайся, Тьерри, — говорит Пинабель, — я буду твоим вассалом, стану служить тебе верой и правдой и дам тебе столько сокровищ, сколько пожелаешь. Помири только короля с Ганелоном!
— Об этом нечего и думать, — отвечает Тьерри, — пусть судит нас Сам Господь.
И они продолжают битву.
— Пинабель, — говорит Тьерри, — ты настоящий барон, высокий, сильный, ловкий; твои пэры знают твою храбрость. Прекрати же бой! Я помирю тебя с Карлом, а с Ганелоном расправятся так, что не будет о нем и слуху.
— Избави Бог, — отвечает Пинабель, — я должен защищать своих родичей и не отступлю ни перед кем из смертных!
И снова раздались удары мечей о золотые шлемы, так что искры полетели к небу. Тьерри уже ранен в лицо, но он все же поднимает свой меч, рассекает шлем и череп Пинабеля и мертвым бросает его наземь.
— Господь совершил чудо! — восклицают французы. — И Ганелон должен быть повешен вместе с родными!
Карл спешит на место поединка, обнимает Тьерри и вытирает на лице его кровь своим куньим мехом, который тут же сбрасывает с плеч. Осторожно сажают Тьерри на арабского мула и везут в Ахен, где на площади казнят тридцать родичей Ганелона. Самого же Ганелона привязывают за руки и за ноги к четырем диким коням, и тело его разрывается на части.
Покончив с мусульманами и Ганелоном, Карл призвал к себе епископов.
— В моем доме, — сказал он им, — живет благородная пленница. Она так много слышала об истинной вере, что сама хочет принять христианство. Прошу вас окрестить ее.
— Охотно, — отвечали епископы.
Так крестилась в Ахене по собственному своему желанию королева Испании.
После суда над Ганелоном и крещения Брамимонды императору во сне явился архангел Гавриил и от имели Бога приказал собирать свое войско и идти на помощь королю Вивиену, осажденному неверными в своей столице.
Неохота идти императору; он плачет и рвет свою бороду.
— Боже мой! — восклицает он. — Как тяжела моя жизнь!
Тут кончается песнь о Роланде.
Мерлин
РАССКАЗЫВАЮТ, ЧТО КОГДА-ТО в старые годы был в Англии король по имени Констан. Констан этот царствовал очень долго, и было у него три сына: старший — по имени Муан, второй — Пендрагон и третий — Утер. Сенешала короля звали Вертижье. Вертижье был очень мудрый, сообразительный человек и притом прекрасный рыцарь. Наконец Констан умер, и после многих и долгих совещаний выбрали королем сына его Муана. Во время царствования Муана началась война, а Вертижье между тем по-прежнему был королевским сенешалом. Нападали на Муана саксы, не раз также приходили в Англию и нападали на христиан и люди римского закона. И Вертижье, бывший сенешалом всей земли, распоряжался всем по своему усмотрению, и король, совсем еще юноша, никак не мог сравняться с ним ни мудростью, ни отвагой, ни военными доблестями. Вертижье успел тем временем захватить в свои руки множество земель и привлечь к себе сердца всех людей. Добившись этого, исполнился он гордости, и, видя, что нет никого, кто бы мог сделать то же, что делал он, объявил он, что не станет больше вести войну вместо короля, и удалился в свои владения. Саксы же, узнав, что Вертижье отказался от войны, собрались в великом множестве и напали на христиан.