- Есть одно.
- Ты ошибаешься. Я все тщательно продумал. Какое?
- Оно заключается в том, что я вовсе не собираюсь идти к твоей проклятой тетке. Можешь сказать своему другу, подделавшему мою подпись, что он напрасно истратил лист почтовой бумаги.
Пенсне с печальным звоном упало в тарелку. Два глубоко огорченных глаза глядели на меня через стол. Стэнли-Фетерстонго Акридж был ранен в самое сердце.
- Неужели ты хочешь отказаться от своих обещаний? - спросил он дрожащим голосом. - Я тебе никогда ничего не обещал. - Старина, - сказал Акридж, опуская локоть на последний кусок ветчины, - я хочу задать тебе один вопрос: оставлял ли ты меня когда-нибудь в беде? Был ли хотя бы один случай за все время нашей дружбы, когда бы ты отказался протянуть мне руку помощи? Нет, такого случая еще не было.
- Нужно же когда-нибудь начать.
- Но подумай о ней. Дора! Бедная маленькая Дора! Подумай о бедной маленькой Доре.
- Если это происшествие научит ее избегать твоего общества, это пойдет ей в конце концов на пользу.
- Но, милый друг...
Увы, у меня слишком мягкий характер. Да и ветчина, которую принес, наконец. Баул, была так хороша, что могла размягчить и самое черствое сердце. Акридж льстил мне минут десять, и я, наконец, согласился на это гнусное дело. В конце концов, нужно помочь этой девушке! Галантность есть галантность. Мы обязаны изредка протягивать руку помощи своим ближним. В четыре часа следующего дня я взял извозчика и поехал к тетке мистера Стэнли-Фетерстонго Акриджа.
IV
Лакей, еще более важный, чем Баулс, открыл мне дверь. Он оглядел меня с плохо скрываемым презрением и повел по длинному ряду комнат. Я дрожал от унижения и страха. После жалкого убожества моей бедной квартирки я был потрясен роскошной обстановкой, в которой жила тетка Акриджа. Чем дальше я шел по гладко отполированному, сверкающему паркету, тем мучительнее я чувствовал, что мне давно пора постричься. До сих пор я не замечал, что у меня длинные волосы, но теперь я с ужасом вспомнил, что очень давно не стригся. Заплата на моем башмаке, которая казалась мне такой уютной, когда я был в своей убогой улице, теперь вопиюще нарушала благопристойность окружавшей меня обстановки. При мысли о том, что через несколько секунд я встречусь лицом к лицу с легендарной теткой Акриджа, я преисполнялся восхищением перед своим доблестным подвигом. Да, я необыкновенный человек. Так рисковать собой и своей репутацией, чтобы помочь девушке, которую я никогда не видал! Да, у меня действительно золотое сердце!
Кроме того, отступление было мне отрезано, а проклятые брюки совершенно неприлично вздувались у меня на коленях.
В гостиной находились две женщины и шесть японских собачек. Собачки одна за другой подошли ко мне и неодобрительно меня обнюхали. Запах мой им явно не понравился. Очевидно, они разделяли мнение лакея обо мне.
Одна из женщин, читавшая справа налево, была высокая, костлявая, с ястребиным лицом и леденящим взором. Другая, на которую я взглянул только мимоходом, была маленькая, очень приятная. У нее были светлые, слегка поседевшие волосы и добрые голубые глаза. Своим видом она напомнила мне мягкую, пушистую кошечку. Я принял ее за случайную гостью. Все мое внимание было обращено на даму с ястребиным лицом. Она злобно смотрела на меня и вполне соответствовала моим представлениям о тетке Акриджа.
- Мисс Акридж? - спросил я, учтиво скользя по мягкому ковру.
- Я - мисс Акридж, - сказала другая женщина. - Познакомьтесь! Мисс Уоттерсон - мистер Коркоран.
Мне был нанесен жестокий удар. Я не сразу оправился от изумления. Судя по рассказам Акриджа, его тетка была старая ведьма, чопорная, с тонкими злыми бровями. Мне и в голову никогда не приходило, что у нее такие добрые голубые глаза. Теперь я не понимал, что Акридж находил в ней страшного.
- Надеюсь, вы ничего не имеете против того, чтобы мисс Уоттерсон присутствовала при нашей беседе? - сказала она, очаровательно улыбаясь. Мисс Уоттерсон зашла ко мне потолковать о бале, который устраивает клуб "Перо и Чернила". Она не будет нам мешать. Не так ли?
- Конечно, конечно, - забормотал я как мог любезнее. - О, что вы, конечно!
- Садитесь, пожалуйста.
- Благодарю вас, благодарю вас.
Старая дева с ястребиным лицом встала и отошла к окну.
- Теперь нам совсем удобно, - сказала тетка Акриджа.
- О, еще бы! - промямлил я.
Черт побери, мне нравилась эта женщина.
- Скажите, мистер Коркоран, - начала тетка Акриджа, - вы работаете в редакции "Женского Мира"? Это мой любимый журнал. Я читаю его каждую неделю.
- У меня нет постоянной работы в редакции, но редактор иногда вызывает меня и дает мне разные поручения.
- Понимаю. А кто ваш редактор?
Этот вопрос сбил меня с толку. Она, конечно, задала его мне, чтобы облегчить для меня начало разговора, но невольно поставила меня в безвыходное положение. Я тщетно напрягал мозги, стараясь вспомнить хоть одну фамилию, но от волнения мысли мои спутались, и я не мог придумать ни одной.
- Я вспоминаю, вспоминаю, - сказала вдруг тетка Акриджа к глубочайшему моему облегчению. - Вашего издателя зовут мистер Джевонс, не правда ли? Я однажды встретилась с ним на званом обеде.
- Джевонс! - пробормотал я. - Вы правы. Джевонс!
- Высокий мужчина с такими светлыми усиками?
- Да, усики у него довольно светлые.