Князев вскочил, словно подброшенный пружиной:
— Я не готов его доставить, потому что лаборатория полностью смонтирована и работает у меня, можете посетить и убедиться. Я ведь привык держать свое слово, и ту польскую лабораторию, которая у меня отлично работала до сих пор, я, как и договаривались с уважаемой Софьей Ильиничной, готов доставить, куда она скажет.
— Товарищи, какой-то минимальный порядок должен быть в институте, — твердо сказал директор, сверкая на Князева очками. — Вы солидный человек, Евгений Васильевич, сколько же можно! Оборудование должен получить тот, кто его обосновал, оформил заявку, вы-то ведь знаете, что это не игрушки... Вот у меня лежит сейчас ходатайство от Сибирского отделения о формировании на базе вашей лаборатории филиала их института. Что я, по-вашему, должен отвечать? Может, написать им, что вам еще следует повзрослеть, пусть подождут?
— Но вы уже решили этот вопрос!
Князев пытался спорить, но директор перебил:
— Давайте так. Я дам свое официальное согласие, как только Софья Ильинична подтвердит, что она не имеет к вам претензий по оборудованию.
— Софья Ильинична, — не унимался Князев, — вы же только что признали, что ваша работа почти сделана, осталась ерунда какая-то. Так разве я запрещаю — приходите, работайте в любое время. У меня, по крайней мере, оборудование сохранится надолго, я умею его беречь, это все знают. И потом, представьте, если мы сейчас его демонтируем, перевезем по нашей дороге и еще втащим на шхуну по этим трапам и узким коридорам, половину можно будет списать сразу! А другая половина еще и не войдет в двери. Я уж не говорю о том, что на шхуне нет ни воды, ни энергии, и появится только, дай бог, к концу года. Какой же смысл?
— Ну хорошо, — сказал директор. — После совета мы с вами обсудим это более детально.
Князев сел и вытер ладонью потный лоб. Это была пусть частичная, но победа, и остальное его уже не интересовало. Он подмигнул Зайцеву, подсел ближе:
— Где ты прячешь свою девочку? Я жду, когда она оформит перевод в наш университет и придет ко мне на работу, а ты, оказывается, отдал ее на растерзание пиратам в дом на дюнах?
— Тебе случалось что-нибудь делать по принуждению? — спросил Борис Петрович.
— Конечно нет. И не случится. Но я — это я, а девочка это девочка. На всякую девочку нужен мужик, готовый решать за нее проблему выбора. Знаешь, что сделал бы я? Дал телеграмму в Свердловск, запрос от ее имени о переводе сюда на заочный, потом запрос о выписке в милицию. Здесь сходил бы в университет, договорился с деканом, он свой мужик. А там уже просто — приходишь, забираешь ее чемодан, берешь за руку и ведешь в дом.
Тем временем совет шел к концу. Но что-то еще висело в воздухе недосказанное, недорешенное... Коля Соловьев глядел себе под ноги, искоса посматривая за Тугариным. А тот поспешно перебирал бумаги в своей папке, вынимая некоторые, видимо, очень ему нужные листки.
— Все, товарищи? — спросил директор завершающим и заметно облегченным тоном.
— Минуточку можно? — Герман Александрович поднялся, аккуратно подравнял тонкий пакетик бумаг. — Остался еще один щекотливый вопрос. У нас никак не определена научная программа аквариальной, а это, думаю, пора сделать. Пока что работа там идет самотеком, бесконтрольно.
И, не делая пауз, продолжал:
— У меня тут заявки ряда морских организаций и гидростроителей на разработки по программе «Биологическая коррозия». Тема очень перспективная, и деньги хорошие. Желающие могут познакомиться.
Юрий Леонидович вернул только что снятые очки на переносье, взял бумаги.
— Подождите, так не делается, — это Князев не вынес, вскочил. — Мои работы уже ведутся в старой аквариальной второй год по утвержденной программе; известные всем статьи и доклад на симпозиуме основаны именно на этом материале. Разве не это главное для научной станции — научные обобщения? И я не уйду, учтите.
— Да вас никто не гонит, Евгений Васильевич, — усмехнулась Софья Ильинична. — Речь ведь идет о новом здании, насколько я понимаю. И мне кажется, для экспериментов по моей международной программе «Маринген» в первую очередь будет выделено место.
— Стоп, товарищи, это же несерьезно, — директор тщательно скрыл улыбку. — Совет мы закрываем, а вам, Герман Александрович, поручим подготовить материалы по аквариальной к ученому совету института. Безусловно, с учетом развернутой программы по марикультуре. Там и обсудим все в деталях.
Коля Соловьев рассмеялся беззвучно, тряся плечами. В коридоре к нему присоединился Князев.