Лешкина физиономия расплылась в улыбке.
— Забрать? Но это все зависит от... — Виктор неуверенно глянул на Ольгу.
— Если, конечно, вас не затруднит, — заметила она робко. — Парень меня замучил: пусть, говорит, ледокол еще останется.
— Диван у тебя свободен в каюте? — спросил капитан. — Или перевести в двухместную?
— Не надо, есть диван.
— Ну, а сам герой, думаю, не против. Короче, с моей стороны возражений нет, а там решайте.
Капитан ушел, оставив Виктора лицом к лицу с Ольгой.
— Вы извините, — начал он, — мне как-то и в голову не пришло... Он же молчит, а я откуда знаю, что там у вас за дела. Моя жена, например, костьми бы легла...
— Мне главное, чтобы вам не в тягость, — снова сказала Ольга. — А так, раз ему интересно, и капитан вот...
— Вы на редкость мудрая мама. Обычно женщины считают, что самое важное для детей летом — есть фрукты.
— Ничего, я дам ему денег, купит соков у артельщика...
— Мам, дядь Вить, а мы пойдем в тундру в воскресенье? — вмешался Лешка. — Дядь Вить, давайте сходим, я вам такие места покажу!
— Яс удовольствием, — сказал Виктор Ольге. — Леша говорит, вы делаете шикарный грибной суп.
— Ну, грибов пока мало, это позже. А сходить надо, если вам не приходилось.
— Я здесь впервые.
В тундре Лешка взял реванш за все свое ледокольное и водолазное ученичество. Ему было очень важно показать Виктору, что он, хоть и пацан еще, знает свой мир ничуть не хуже, чем водолаз — свой. Они бродили по кочкарникам и каменистым осыпям, по заросшим ольхой и ивой речным долинам и бескрайним голубичным полянам. Лешка рассказывал про серых гусей и куликов, про хариусов, зимующих в темных речных ямах, и про ослепительно белого чира, чью зимовку никто еще не видел.
— Надо же, сколько он знает, — тихо удивлялась Ольга, когда они с Виктором слегка отставали.
— Наверное, учителя географии и биологии в школе просто любят свой край, — предположил Виктор, осторожно поддерживая Ольгу под руку. — Это всегда видно на детях.
— И мать замечает это последней, — она горько усмехнулась.
— Все-таки замечает, это уже успех. И слава богу, вам есть что замечать в сыне. Теперь они все как-то... на одно лицо.
Лешка протер глаза и спросил басом:
— Уже пришли?
— На подходе, — Виктор глядел в иллюминатор. — Мать узнает, что спишь днем, что скажет? Вставай пить чай.
— А я расскажу ей, как ночью работал вместе с тобой, — схитрил Лешка и загремел умывальником. — И ничего она не скажет. Дядь Вить, а ты уже пил?
— Вместе пойдем.
— Нормально. А в Певеке работать будем? Или в тундру пойдем?
— Осмотрим корпус, а там и в тундру. Если маму отпустят.
— А если не отпустят, сами сходим?
— Думаешь, ей меньше нашего хочется? Сидит в кабинете, света белого не видит, — с укором сказал Виктор.
— Значит, должны отпустить, — решил Лешка. – Ты договорись, и ее отпустят.
Они вышли в коридор и направились к столовой.
— Что значит договорись? — строго спросил Виктор. — Знаешь, сколько судов в подчинении у начальника штаба? Десятки. И на каждом по сорок человек. А на ледоколах и того больше. Что же это будет, как ты думаешь, если каждый прибежит в штаб договариваться?
— Ты же не каждый, ты же водолаз, — оскорбился Лешка.
— А что водолаз? Обычный моряк, не лучше токаря или матроса.
Лешка замолчал, но Виктор понял — его слова парня не убедили.
Они поднялись на верхний мостик, чтобы получше видеть поселок. В порту шла работа: над тремя кораблями, стоящими в ряд вдоль стены, суетились краны, подавая на берег стропы с грузом. Где-то там, на причале, скрытые бортами судов, то и дело отъезжали груженые машины. Они вылетали с бетонного причала на пыльную поселковую дорогу, и тучи пыли медленно сползали в море, скрывая дальнейший путь грузовиков.
На просвете меж двух судов, приготовленном для швартовки ледокола кормой, столпилось десятка полтора людей. Виктор указал Лешке:
— Вон, видишь?
— Ага. Только там одни мужики.
— Это издалека. Может, она в брюках.
Капитан швартовался как всегда решительно, на полном заднем всеми тремя винтами, так что Виктор с Лешкой скоро ее высмотрели.
Помахали, потом постояли, молча преодолевая взглядами расстояние. Потом снова помахали.
Томительное дело — встречать судно! Пока подадут сходню — изведутся на борту, измаются на причале. И горе парням, подающим эту самую сходню. Чего только не наслушаются под придирчивыми взглядами нетерпеливых! А наслушаются — и впрямь все из рук вон!
Наконец подали трап и сетку завели. Ольга — деловая! — сама пошла на ледокол.