«Не останавливаться, — сказал сам себе Кай, чей кратчайший путь домой лежал мимо осажденного дома, — и не смотреть на них…»
Сам сказал, и сам не смог удержаться от того, чтобы не глянуть на всадников. И всадники заметили его. Один — крепкий длиннорукий мужик в сияющем панцире, надетом поверх плотной кожаной куртки, — даже свистнул и заухмылялся, уцепившись взглядом за мальчишку. Он что-то крикнул раззявленным желтозубым ртом, но его товарищ, на чьем шлеме устрашающе торчали бычьи рога, злобно на него ощерился и, размахнувшись, звонко шлепнул открытой ладонью по панцирю. Кай, зажмурившись, бросился обратно, не рискнув пересечь улицу у дома рыбника. Он только успел услышать, как жалобно хрустнула, расколовшись, дверь и как радостно заревели нападавшие…
Оказавшись в кустах, он упал — не потому что споткнулся, а просто ноги отказались держать его. Лежа на земле, мокрый от росы, Кай неожиданно для себя всхлипнул. Он попытался встать — это получилось у него не с первого раза. Он поднялся и вдруг услышал приближающиеся шаги, это «кто-то» торопливо пробирался к нему со стороны мостовой. Несколько раз хрустнули ветви, обломанные грубой рукой. Кай поспешно опустился на корточки. Сверкнул огонь сквозь густой и высокий кустарник, заблестели красным и желтым отражения языков пламени на листьях.
Кай затаил дыхание, когда увидел прямо перед собой того самого желтозубого воина в кирасе. Оружия в его руках не было, только подожженная палка. Воин тяжело дышал, хотя через кустарник пробирался совсем недолго. Остановившись, он затоптался, далеко в стороны выставляя руку с импровизированным факелом. Огонь плескал на начищенную кирасу брызги кровавого света и на секунду осветил его лицо, остроскулое и тонконосое. Если бы воин догадался посветить себе под ноги, наверняка заметил бы Кая.
— Ну где ты, птичка?.. — сквозь зубы вдруг проговорил желтозубый и свободной рукой зачем-то закопошился под кирасой.
Чувствуя, что еще один шаг — и воин наткнется на него, Кай, как мог неслышно, опустился на четвереньки и чуть подвинулся назад. Сломанная ветка, попав под его ногу, хрустнула. Воин вздрогнул и взмахнул факелом.
— Вот ты где! — громко и свободно сказал он и резко выдернул руку из-под кирасы.
Свесились и затрепыхались, как две обезглавленные змейки, кожаные шнурки, штаны воина с легким шорохом съехали вниз, обнажив нелепо забелевшие в темноте ноги. Не понимая ничего, Кай замер, съежившись в комок.
И тут же знакомая пещерная вонь накрыла его густым облаком. Желтозубый, подняв удивленные глаза куда-то за спину Кая, вдруг изменился в лице и дико заорал. А потом что-то чудовищной птицей метнулось над головой Кая — и голова воина взорвалась снопом красных капель.
* * *
Кай никогда не думал, что огры обладают способностью незаметно подкрадываться. Он всегда считал этих существ безмозглыми, грубыми и неотесанными дикарями, которые и знать не знают, что такое тактика, и которых искусный воин может искрошить добрый десяток, не особенно напрягаясь.
Когда воин с раскроенной головой мешком повалился навзничь, Ххар быстро вздернул мальчика за шиворот на ноги и легко толкнул в сторону. А сам, даже не вытерев окровавленный топор, напролом через кусты зашагал к мостовой. Прямо навстречу встревоженным воплем товарища грабителям.
— Не туда! — крикнул Кай и тут же осекся, поняв, что Ххар попросту отвлекает на себя врагов. Потому что хозяин приказал ему охранять мальчика и потому что слово хозяина — закон.
Ярко пылало окно дома Харла, и в этом тревожном лоскутном свете на мостовой перед домом рыбника винтом закрутилась яростная схватка. На огра бросились сразу трое. Первый, не ожидавший лицом к лицу столкнуться с громадным чудовищем, опешил только на мгновение, и этого мига огру хватило, чтобы могучим ударом топора наискось развалить ему грудную клетку от основания шеи до живота. Двое других закружились вокруг Ххара, выставив перед собой мечи, стараясь держать безопасную дистанцию. Один из них несколько раз замысловато свистнул, очевидно подавая какой-то сигнал. Огр зарычал и, перехватив топор, снял с пояса тяжелый и грубый нож…
Дальше Кай не стал смотреть. Будто очнувшись, он поднялся и пошел, раскачиваясь на ослабевших ногах. Бежать никак не получалось. Неожиданно перед мальчиком вырос глухой забор. Ударившись об него, Кай упал. Снова встал и побрел вдоль забора, который, как он помнил, должен вывести был его на улицу, чуть дальше дома рыбника. В голове у мальчика мутилось. То, что происходило вокруг, представлялось сплошным, вязким ночным кошмаром, и выбраться из него можно, только проснувшись. Но как это всегда бывает во сне, желаемое пробуждение все не приходило. Мальчик обессиленно брел вдоль забора и остановился, когда забор закончился. Осталось пересечь опасную мостовую, пробежать не больше сотни шагов — и он окажется дома.
Ступив на улицу, Кай не удержался и оглянулся. Мечущихся в неровном огненном свете теней стало больше — должно быть, к дому Харла подтянулось подкрепление. Но, судя по звону стали и воинственным выкрикам, огр еще держался. Набат по-прежнему гудел над городом, и теперь отовсюду неслись вопли перепуганных горожан и пересвист грабителей.
Вдруг что-то оглушительно треснуло внутри жилища рыбника, и крыша двухэтажного дома внезапно вспыхнула, будто облитая горючей жидкостью. На мостовой перед домом Харла стало светло как днем.
Кай увидел гарцующих коней, рвущихся прочь от пожара. Какой-то человек, голый по пояс, размахивая руками, в каждой из которых было зажато по длинному ножу, бегал от коня к коню, собирая их в кучу подальше от огня, не давая разбежаться. Увидел, как пятеро или шестеро грабителей наскакивают на огромного огра, словно псы на медведя, как Ххар, отчаянно отбивается топором и ножом, уже не успевая делать выпады. Вот меч одного из ночных налетчиков полоснул огра по груди — Ххар отпрянул, и копье с зазубренным наконечником глубоко вошло ему в спину. Человек, ударивший его копьем, быстро и сильно налег на древко, обломив копье так, чтоб наконечник остался в теле. Ххар упал на одно колено, но сумел раскрутить над головой топор, отпугнув сунувшихся к нему было врагов. Через минуту он поднялся, но снова упал на колени, когда еще одно копье ударило его в бок…
Собрав последние силы, Кай побежал. Огонь освещал ему путь, бросая под ноги изломанную тень. Он не заметил, как из кипящей схватки вынырнул низкорослый воин в тусклой кольчуге и рогатом шлеме — тот самый, что злобно щерился на убитого Ххаром желтозубого, и устремился за ним следом.
* * *
Матушка стояла на пороге. Увидев Кая, она сдавленно вскрикнула и бросилась к сыну. Мальчик прижался ней, не понимая, почему она тут же принялась отдирать его от себя, стремясь запрокинуть его лицо, почему дрожащими пальцами она ощупывает ему голову и отчего под ее пальцами так скользко и горячо.
— Больно? Больно?.. — повторяла матушка.
Только заметив кровь на ее ладонях, Кай сообразил, в чем дело.
— Я не ранен! — заговорил он и сам поразился тому, как тонок его голос. — Это… не моя…
— Скорее! — послышалось из дома.
Матушка вздрогнула и потащила Кая в дом, в темную глубину комнат, где маячило совершенно белое лицо рыжего менестреля. Только когда захлопнулась дверь и вспыхнул масляный светильник, Корнелий больно схватил мальчика за руку и хрипло выкрикнул:
— Ххар?!
Ответить Кай не смог. Горло его вдруг стиснули горькие спазмы, а из глаз сами собой брызнули слезы. Корнелий отпустил его руку и замотал головой.
— Чтоб им всем… — скрипуче выговорил он.
Светильник, который он держал в руке, осветил стол с остатками покинутого ужина, инструмент на скамье и откинутую крышку погреба.
— Туда, — прерывисто дыша, сказал менестрель. — Быстрее!
— Давай, сынок… — подтолкнула матушка Кая.
Дверь с треском распахнулась. Маятная гарь уличного пожара, расцвеченная мутными огненными всполохами, ворвалась в комнату. Светильник выпал из рук Корнелия, разлился жидким пламенем по полу.