— А почему забывает? — спросила Лучия. — Уж не потому ли, что сама не знает его?
— Пока отложим ответ на этот вопрос. Я бы осмелился утверждать, что не забудь она указать место, мы никогда бы, возможно, не нашли замка и не очутились бы здесь.
— Утверждение твое, по-моему, совершенно нелогично, — заметила Мария.
— Погодите, не то я потеряю нить. Итак, она забыла указать место нахождения крепости. Кто-то из нас, поверив в искренность письма, начинает поиски. Один возможный путь — цепочка передач свертка. Тик идет этим путем и приходит в Шоймень, но так и не находит конца цепи. Второй путь ведет к развалинам Вултурешть и случайно приводит к открытию документа, написанного более трехсот лет тому назад логофэтом Зогряну. Мы пошли по этому пути и прибыли тоже в Шоймень.
— Странно, но возможно, — заметил Дан.
— Точнее говоря, возможно, хотя и странно, — поправил его Виктор. — А еще точнее: странно, но вполне возможно.
— Согласен, — сказал Дан.
— Тогда давайте воспользуемся самым простым рассуждением. Некое лицо А обнаруживает документ, в котором сказано, что в точке Икс находится такая-то вещь. В то же время другое лицо, Б, получает письмо, в котором сказано, что в точке Икс находится такая-то вещь. А и Б встречаются в точке Игрек и вместе отправляются в точку Икс, где и находят упомянутую вещь. Что же вытекает из этого? Что существуют еще два других лица, автор документа и автор письма, В и Г. Вот задача, вполне применимая к нашему положению. И документ, и письмо — вещи вполне реальные. И оба ведут в точку Икс…
— Нет, оба они не ведут в точку Икс, — прервала его Лучия. Б не дошел до точки Икс.
— Потому что не дошел до конца, — ответил Виктор — Но давайте считать, что он все-таки дошел.
— Нет, разумом я не могу принять такое условие, — воспротивилась Лучия. — Но так и быть… Допустим самое абсурдное. Лицо Б доходит до конца цепи. Разве оно придет именно в точку Икс?
— Очень логичный вопрос, Лучия. Тут обрывается ход моих мыслей: дойдет ли лицо Б до точки Икс, если оно не пройдет через точку Игрек? Вот тут-то и оказывается, что элемент Игрек начинает приобретать первостепенное значение. Оно — место перехода в Икс и не только для лица А, но и для Б. А существование такого важного места, как Игрек, разве не оправдывает и существование третьего лица, Д?
— Верно, — сказала Лучия. — Но не обязательно тоже в Икс.
— Нет, обязательно. Если точка Игрек была бы указана в письме, то можно было бы сомневаться в существовании лица Д в точке Икс. Но раз точка Икс предстает как результат математического уравнения, превращаясь из неизвестного в известное, то сомневаться в существовании лица Д в точке Икс уже не приходится. Без Д и Икс не существовало бы и задачи, не существовало бы и Игрека. Только рядом с Д и Икс может существовать и Игрек. Они необходимы в уравнении. А как только Игрек становится известным, все уравнение обретает законную силу, а стало быть, и Д и Икс.
— Мне думается, ход твоих мыслей порядком усложненный… Впрочем, он вполне логичный. Однако…
— Что «однако»? Рассуждай сама: если А+Б+Игрек=Икс и Б+Д+Игрек=Икс, то по всем правилам математики нам остается только сравнить Иксы. Икс, полученный через Б, то есть через логофэта Зогряну, это настоящий Икс, он результат только этого уравнения.
— Точно! — согласилась Лучия. — Этот Икс — это мы и только мы. Вот уже много столетий в замок не проникал никто, кроме нас.
— Но почему этот результат обязательно должен зачеркнуть другое уравнение? А может, и Икс, полученный через Г, будет столь же настоящим?
— Ну уж нет, — воспротивилась Мария. — Настоящим может быть лишь один Икс, тот, который касается нас.
— А второе уравнение, дай Бог ему здоровья, — пошутил Дан, — может, и настоящее, но Икса дать нам не может.
— В таком случае, — странным тоном продолжал Виктор, — единственная проблема — этот Икс. Чтобы примирить уравнения, которые вы признали равно достоверными, остается только назвать результат, скажем, первого уравнения — Икс 1, а второго — Икс 2, ибо в обоих нужен Икс.