Идя по страшным местам, колонисты и солдаты все чаще стали слышать выстрелы и крики людей.
Германцев это начинало очень пугать.
Первым забил тревогу Адольф Людериц, будучи не военным, а географом и торговцем, будучи уже не молодым (48 лет), он на привалах сказал Мигелю (то есть Фредериго), что затея с угольными наделами не такая уж хорошая, да и ему хочется еще вернуться в Берлин, а не погибнуть в нигерийских дебрях!
Услышав такое, Мигель начинал радоваться.
Его замысел начинал срабатывать! Может придется и не убивать этих германцев!
Пройдя густые леса, они вышли в степную зону равнин и тут началось......
Путь экспедиции шел по страшному ковру, состоящему из сожжённых деревень и растерзанных людей, повешенных женщин и зажаренных на кострах детей.
– Работорговцы и местные дикари! – мрачно подумал Мигель.
Некоторых участников экспедиции начинало тошнить.
Адольф даже один раз взвыл, мол долго еще идти по этому треклятому аду?!
Мигель, спокойно отпив из фляги сказал, что еще пару дней, и они прибудут в Калабар, угольные ворота Дельты Нигера.
Жара и ночные начали убивать здоровье путешествующих.
Один карабинер сильно простудился, а один из магрибских аскари ночью умер.
Да и германцы тоже были уже измождены.
Вскоре они наткнулись на вооруженный отряд людей.
Это были колониальные карабинеры из местного гарнизона.
Они прочесывали местность в поисках наиболее агрессивных банд туземцев и дезертиров.
Мигель быстро переговорил с капитаном патруля.
Тот поведал о настоящей партизанской войне с дикарями и чудовищной бюрократии между губернатором и местными каудильо, которая вертится вокруг работорговли и древесины.
Также карабинеры поделились водой и едой с экспедицией.
Капитан карабинеров также шепотом поведал Мигелю о зверстве французских колониальных войск, что капитан Поль Вуле, его адъютант Жюльен Шануэн и три унтер-офицера вырезали население Бирнин-Конни.
– Это будет компроматом против Франции! – подумал Мигель, провожая карабинеров.
После этого путь экспедиции был довольно спокойным и мирным, и вот они дошли до пограничного редута Калабара, где их строго осмотрели солдаты из Африканского Корпуса Кристофера Кайно, испанского генерал-капитана Северного Камеруна.
Правда усталые и напуганные германцы наотрез отказались идти осматривать угольные шахты и месторождения.
Оба хотели как можно скорее вернуться в Берлин с докладом.
В принципе это было довольно легко, рядом с Калабаром находился промышленный порт Бонни, через который шла транспортировка угля, резины, древесины и рабов.
Мигель, используя свои связи договорился с одним капитаном частного торгового судна, чтоб тот довез в целости и сохранности германцев до Канарских островов, а оттуда через Италию и в Берлин.
Миссия главы "Рыцарей Сантьяго" успешно закончилась вполне дипломатично.
В декабре он возвращается в Мадрид, где одевшись в свой блистательный мундир предстал перед Альфонс-Карлосом.
Император был очень доволен.
Германцы отказывались от африканских наделов и довольствовались Новой Гвинеей и тихоокеанскими островами.
– Вы молодцы Дон Мигель! Вы полностью оправдали доверие Короны! -
Поклонившись, рыцарь Сантьяго поведал императору о всех ужасах, творимых в труднодоступных районах колоний.
Это немного омрачило Альфонс-Карлоса, но все же сохранения прибыли с угля не может не радовать.
– Грядущая проблема, ваше величество, это запрет работорговли по всей Европе! – сказал Мигель, хитро осматриваясь по кабинету.
Император промолчал......
Запрет работорговли, это случилось.
В 1890 году была принята Женевская Конвенция в Брюсселе, где полностью запрещалось рабство, которое приравнивалось к пиратству и контрабанде.
Все европейские державы подписали это, за исключением Испанской Империи.
Это полностью закрыло торговлю рабами с Европой уже официально.
И начались огромные убытки.
Даже в Тунисе, где были торговые партнеры Испании по этому страшному бизнесу, поток невольников был остановлен.
Рост экономики и казны сократился до 30 процента.
Это очень взволновало императора.
Альфонс-Карлос приказал своим колониальным агентам искать рынки сбыта и они нашлись – в Египте и Эфиопии.
Правда они интересовались лишь солдатам-рабами, что не дало высоко дохода.
Это стало началом Великого кризиса который уже надвигался на Новую Испанскую Империю.