— Мы на Западе, — произнес де Монбар.
— Да, и стоим лицом к Востоку, — в тон ему ответил Сен-Клер, едва ли отдавая себе отчет, что повторяет ритуальные формулы — где все получит свое объяснение.
Вместе они прошли далее, уверенно ступая по знакомой зале, пока не наткнулись на еще один занавес, поуже первого, хотя во многом схожий с ним. Переглянувшись, оба замерли на месте, и де Монбар отвел портьеру в сторону — на этот раз более осторожно и почтительно.
За занавесью им открылось чарующее, доселе не виданное зрелище — залитый светом факелов, источающий золотистое сияние предмет вытянутых прямоугольных очертаний, массивный и сработанный столь искусно, что Стефану вряд ли раньше приходилось встречать подобное мастерство. Ему не сразу удалось осознать, что перед ним — витиевато украшенный золотой сундук около четырех футов в длину и вполовину меньше — в ширину и высоту. На крышке возвышалось некое сложное по форме, непонятное изваяние — тоже из чистого золота. Два длинных золотых поручня, продетые с каждой стороны в золотые кольцевые скобы, служили, вероятно, для переноски сундука.
Непередаваемое великолепие драгоценного предмета наполнило Стефана почти священным трепетом, и долгое время он просто молча любовался им. Стоявший чуть впереди на коленях де Монбар тоже не двигался, словно впал в транс. Сен-Клер не заметил, когда его напарник успел пройти вперед и преклонить колени: едва отодвинулся занавес, он всецело предался созерцанию. Поведение собрата его ничуть не удивило, но теперь он почувствовал необходимость подойти к нему.
Маленькими неуверенными шажками Стефан приблизился и встал рядом с де Монбаром. Не отрывая восхищенного взгляда, переполненного золотым сиянием, от ларца, Сен-Клер положил руку собрату на плечо:
— Что это, Андре?
Он сам удивился робости и почтительности собственного голоса. Тем не менее его вопрос, очевидно, вывел собрата из оцепенения — де Монбар ухватил Сен-Клера за руку и, кряхтя, поднялся с колен. Встав, он тут же отступил назад, таща Стефана за собой, и благоговейно задернул вышитый занавес, скрыв от глаз золотой сундук.
Пятясь и не оглядываясь по сторонам, монахи отступали к выходу, пока не оказались у подножия лестницы, выводящей в чертог. Только тут оба повернулись и стали торопливо взбираться по каменным ступеням. Очутившись в спасительной темноте необъятной залы, они наконец перевели дух и переглянулись.
— Я не верю своим глазам, — произнес дрожащим голосом де Монбар, — я даже не надеялся, что это обернется правдой.
Сен-Клер по непонятной для него причине никак не мог справиться с дыханием.
— А что обернулось правдой? — тяжело дыша, спросил он. — Ты о чем? Что там была за штука?
Де Монбар вытаращил на него глаза:
— Ты что, не знаешь? Ты не понял, что мы с тобой нашли? Это же подлинное сокровище нашего ордена, Стефан, самое что ни на есть истинное! О нем упоминается в наших преданиях, хотя там и нет прямых указаний, что оно хранится именно здесь. На такое великое открытие никто из нас даже надеяться не смел. Это же ковчег, Стефан. Мы нашли ковчег.
— Что за ковчег?
Сен-Клер хмурился, не понимая слов напарника и замечая только его благоговейный трепет. Наконец Стефана осенило, и он недоверчиво покачал головой:
— Ты считаешь, что это… этот ларец и есть Ноев ковчег?
Де Монбар помотал головой: он был так поглощен своими мыслями, что даже не усмехнулся ошибке молодого собрата.
— Нет, ковчег Завета — вместилище Божьего завета всему человечеству. Он хранился в святая святых, в храме. Это символ самого Господа…
Он обернулся к Сен-Клеру и поглядел на него глазами, в которых тот прочитал необыкновенное воодушевление.
— Мы должны рассказать остальным, Стефан, сейчас же, немедленно! Это все меняет, весь мир теперь изменится. Ничто отныне не будет как прежде. Для того и создавался наш орден тысячу лет назад…
Сен-Клер не мог оправиться от изумления: его всезнающий напарник, всегда столь спокойный и сдержанный, проявлял теперь неоправданное нетерпение. Он задумчиво переспросил де Монбара:
— Ковчег Завета? Мне почему-то казалось, что наши сокровища только в рукописях. А теперь, судя по твоим словам, мы обнаружили тот самый ковчег Завета… который хранился в святая святых… В таком случае мне хочется еще раз взглянуть на него.
Сен-Клер повернулся и торопливо побежал вниз по ступеням, ведущим в нижние галереи, нимало не заботясь, следует за ним де Монбар или нет. Достигнув занавеса, он замер в нерешительности и тут же почувствовал присутствие напарника у своего плеча. Стефан робко протянул руку и осторожно отвел завесу в сторону, прислушиваясь к скольжению колец по деревянному шесту, а затем снова застыл, благоговейно озирая ковчег и любуясь отблесками факельного пламени на золотом орнаменте его поверхности.
— Сплошь золото, — наконец еле слышно произнес Сен-Клер.
— Вряд ли, — возразил де Монбар. — Крышка — да, из чистого золота, как и оба херувима на ней. Что до самого сундука и поручней, мне кажется, они вырезаны из ситтима — непортящейся древесины акаций, а затем покрыты слоем сусального золота. Если бы ковчег был весь золотой, его невозможно было бы поднять.
— А что это за крылатые существа на крышке?
— Херувимы, или ангелы… Крылатые и очень могущественные духи. Видишь — крылья у них распростерты и касаются друг дружки? Ими херувимы словно бы создают балдахин над ковчегом, тем самым защищая его. Древние иудеи верили, что Господь, Бог Моисея, обитает как раз под их крыльями.
— А разве не в самом ковчеге?
На лице Стефана читалось неподдельное изумление.
— Нет, над его крышкой.
— Смахивает на идолопоклонство. Ведь евреи всегда чурались подобных изображений…
— Наверное, в тот раз они сделали исключение, — пожав плечами, произнес де Монбар, задумчиво разглядывая фигуры на крышке.
— Что же тогда в самом ковчеге? Ты знаешь?
— Никто не знает, Стефан, — почтительно прошептал брат Андре. — Я даже не подозревал, что ковчег существует в действительности, но мне раз довелось услышать, будто в нем хранятся каменные скрижали с десятью заповедями, принесенные Моисеем с горы. Считается также, что там имеется знаменитый жезл Аарона… принесший плоды. А кто-то даже говорил, что там можно найти манну небесную.
— Может, нам посмотреть? Открыть ковчег?
Де Монбар так поспешно вскинул руку, словно отражал Удар:
— Не надо. Ты помнишь, во что верили евреи? Что храм — обитель Господа. Он жил в храме, в ковчеге, то есть под крыльями ангелов. Разве можно поручиться, что Его сейчас здесь нет? Я бы не притрагивался к этой святыне без предварительных скрупулезных исследований. Впрочем, если тебе хочется, то пожалуйста — но только после того, как я уйду.
— Ладно, пожалуй, не буду…
Сен-Клер тем временем уже внимательно всматривался в темное пространство за ковчегом. Он даже подался вперед и вдруг заявил:
— А там… Там, за ковчегом, тоже есть занавес — черного цвета. Наверное, еще какие-нибудь сокровища.
— Вот это вряд ли, Стефан, — фыркнул де Монбар. — Я когда-то читал, что два поручня ковчега упираются в некую завесу, расположенную позади него… Думаю, что имелся в виду занавес, разделяющий скинию[26] на две части. Если так, то та портьера — не более чем символ. Она просто прикрывает стену. — Он протянул руку и дружески ткнул Сен-Клера, словно заставляя его прислушаться к своим словам: — К тому же что им было еще там прятать? Что может быть ценнее ковчега Завета?
Стефан изумленно оглянулся на него:
— Ничего, конечно, — для самих древних евреев, но это не значит, что тут нет больше ничего стоящего. Мне все-таки хочется посмотреть. Сбоку от ковчега достаточно места, чтоб можно было проскользнуть мимо, не задев его.
Он подождал, что ответит на это де Монбар, но тот молчал, и Сен-Клер не выдержал:
— Ну, что скажешь?
Брат пожевал губами и покачал головой:
— Не знаю, Стефан. Как близко может человек подойти к молнии, чтоб не сгореть дотла? Будь я и большим скептиком, я и то не взял бы на себя смелость — вернее, безрассудство — ближе, чем на вытянутую руку, подойти туда, где, может быть, обитает живой Бог. А ты, гляди-ка, не боишься…
26
Скиния (греч. «шатер») — древнееврейский переносной храм, созданный по указаниям Бога, которые Моисей получил на горе Синай (Исх., 25:8-40 — 26).